Побочные эффекты
Шрифт:
– Что это?
– В нашем ведомстве теперь такой порядок выхода в отпуск. Сначала нужно пройти медицинскую комиссию.
– И давно этот порядок ввели?
– Не знаю. Наверное, не очень. В прошлом году такой комиссии не было.
– А из-за чего? Участились психические отклонения у работников спецслужб? И зачем направляют к нам ? Есть ведомственный психиатр.
– Я не знаю. Наверное, по месту жительства. Начальство приказало – мы пошли. Куда прикажут, туда идем. Что скажут – сделаем. Служим России.
Виктор Сергеевич, не задавая больше вопросов, написал в своей
– Еще и печать требуют. Личную.
– Она же только на рецепты идет!- удивился он. Но спорить не стал, прихлопнул подпись своей печатью.
– И все? И спрашивать ни о чем не будете?
– Зачем? Пусть Ваш психиатр Вас спрашивает, когда комиссию у него будете проходить.
– Да… Вы хоть нормальный психиатр…
– А много ненормальных?
– Ну… Тот, что у нас… Сначала на комиссию народу соберется целая толпа. Отовсюду. Сидят, ждут. Его нет. Жарко, душно. Правда, вода питьевая в такой пятилитровой бутыли с краником, и стаканчики есть. А когда все ждать уже устанут, он и появляется. Улыбается . Потом как рявкнет : «Ну что, уроды! Сидите? Думаете, все годны к службе в наших органах? Вот тесты, заполняйте! Время пошло!». А там - пятьсот вопросов! Духота еще сильнее, все потеют от страха, торопятся, боятся – не успеют. Или ответят неправильно. Кто воды напился, в туалет не сходить – дверь закрыта. Через час заходит, тесты у всех забирает. Кто успел, кто нет – не смотрит. Потом приглашает по одному. Всякие вопросы начинает задавать, улыбается, по руке погладить норовит. Оттуда выходишь – будто ночь был в засаде . Даже хуже.
– Сочувствую. А воду пили?
– Кто? Какую?
– Вы. Ту, что там в бутыли была.
– Нет. Спасибо Вам, доктор. До свидания!
– До свидания,- задумчиво ответил он.
Остаток приема тянулся медленно. Полудрему пришлось перебивать крепким чаем. А потом снова ехать в больницу.
В отделении заведующий пригласил зайти к себе, закрыл дверь.
– Что тут вчера было?
– ОМОН порезвился.
– А ты?
– Что я?
– Тоже порезвился?
– В меру возможностей.
– Посторонним ночью в отделении делать нечего!
– Учту.
– С Евгенией что?
– Съела что-то недомашнее.
– Все шутишь?
– В каждой шутке есть доля шутки.
– Тут заключения из лаборатории пришли. Это на вчерашних?
– Да.
– А кровь туда обязательно надо было отправлять ?
– Так положено. Поступили с признаками отравления.
– И что за признаки?
– Кома.
– Ну, ладно. Иди, работай. Да, там Шурик с кафедры осмотрел твоих двоих. Посмотри записи.
– Хорошо.
На столе в ординаторской лежали два заключения из лаборатории. По одной странице, целиком заполненной мелким шрифтом. Заварив очередную чашку кофе , начал читать первое:
« Заключение №… судебно-химического исследования… В токсикологической лаборатории произведено исследование крови гр-на… на наличие этанола, наркотических и лекарственных веществ по направлению врача… при исследовании в крови ОБНАРУЖЕНЫ:
– этиловый спирт в концентрации … мг/л;
– неизвестное
К известным производным фенотиазина относятся следующие нейролептики…
В крови НЕ ОБНАРУЖЕНЫ: вещества опийной группы.
Примечание: обязательным объектом исследования на весь спектр наркотических веществ является моча. Моча не доставлена»
Второе заключение тоже сообщало о выявленном в крови этиловом спирте и неизвестном производном фенотиазина.
Перечитал еще раз. Собравшись с мыслями, достал с полки фармакологический справочник. Открыл раздел «Нейролептики – производные фенотиазина». Начал читать:
«… Общее для всей группы – три бензольных кольца. По своему составу большинство производных представляет белый кристаллический порошок, не имеющий вкуса, цвета и запаха. Хорошо растворимы в воде.
Максимальная концентрация в плазме крови – через два-четыре часа после введения. Изомеры молекулы легко проникают через гематоэнцефалический барьер.
…Препараты этой группы снимают эмоциональную напряженность, устраняют тревогу, расстройства настроения, бред и агрессивность. Некоторые препараты особенно эффективны при выраженном бреде ревности.
…Побочные действия … в ряде случаев наблюдается повышение температуры, мышечная ригидность, снижение артериального давления, тахикардия, угнетение дыхания».
Закрыв справочник, некоторое время сидел, допивая остывший чай. Заключения из лаборатории сложил и убрал в потайной карман. Потом открыл истории болезни, чтобы прочитать записи консультанта, но не успел. Вошел заведующий с какой-то бумагой.
– Запрос из госпиталя. Требуют выслать все - по тем двоим.
– Уже ! Вчера , с реанимацией.
– А заключения?
– Их нет.
– Как нет?
– Нет, потому что не было. Кровь вчера не изымалась и в лабораторию ее я не направлял.
– Так и ответим,- помолчав, сказал заведующий.
Запись консультанта была, как всегда, витиеватой и расплывчатой. Заключение на Бондарева гласило: «нельзя исключить эндогенное заболевание». На Старикова – « перенес ситуационно обусловленное невротическое расстройство, из которого в настоящее время полностью вышел».
Из отделения вышел уже в полной темноте. Когда услышал шаги сзади и обернулся, было поздно. Двое с натянутыми на лица лыжными шапками и прутьями арматуры в руках стояли почти вплотную. Один уже замахнулся. Он попытался сделать блок. Тут второй неожиданно ударил по голове своего спутника. Тот всхлипнул и упал.
– Ну, что? В расчете?- снимая шапку и подходя еще ближе, спросил неожиданный спаситель.
Присмотревшись, он узнал его. Это был Борис.
– Наверное,- не сразу ответил он.
– В общем , смотри… У тебя какие-то бумаги… Задание было – их изъять. С тобой – «жесткий вариант».
– Это как?
– Да как с ним… Примерно…- кивнул он на лежащего напарника.
– А от кого задание?
Вопрос был задан в пустоту. Рядом никого уже не было.
Подойдя к лежащему, он приподнял шапку. Лицо было незнакомым, глаза закрыты. Дыхание – редким, поверхностным. Обошел вокруг – прутьев рядом не было.