Поцелуй через стекло
Шрифт:
Явившись в Норину квартиру, он застал её сидящей в Интернете и слушающей интервью с писательницей Гюзель Яхновой. Зулейха настигла его и здесь!
— И что ты об этом всём думаешь? — осведомилась Нора, едва он переступил порог.
— Извини, не читал.
— Но ведь ты книгоиздатель! И ты… Ты татарин!
— Буду честен, я брался за эту книгу, но отложил.
— Почему?
— Вторично всё это.
Меньше всего ему хотелось вступать в полемику с человеком, который носил фамилию «Вестерблоу» и был прямым потомком английского инженера, приехавшего в советскую Россию из-за коммунистических
А ещё Луша! Вопрос с ней решён лишь отчасти. Он всё без утайки поведал сыну. А вот жене запала не хватило.
Как далеко эта бывшая наёмная работница намерена зайти в стремлении поправить финансовое положение?
Глава 19
Звонок другу
Эмоциональные разряды мало-помалу утихли, а потом и вовсе перешли в некие философские выкладки. Для домашнего употребления.
Технология. Опорное слово нашего времени. Этой самой технологии подчинилось даже зачатие. Дескать, постойте в сторонке, женщина! Справимся и без вас! Но не прокатило. Природа — сука! — стояла на своём И вот что на выходе получилось… далее мысль застопорилась. Ибо ожил мобильник.
Номер был незнакомый, и Лука его проигнорировал, решив положить конец философствованию и обратившись к руководству для молодого автора.
«Есть только три возможных ответа на вопрос, заключённый в сцене романа. „Да!“ — истории больше нет. „Нет!“ — появляются некоторые драматические возможности. „Может быть?“ — герою предстоит выбор. Истории в этом случает есть куда двигаться».
«Может быть?» — пришёлся Луке по душе. Возможно, оттого он и ответил на повторный звонок.
Голос был мужской:
— Это Фёдор.
— И что дальше? — спросил Лука более резко, чем обычно позволял себе.
— Из «Божьей коровки»! — пояснила трубка.
— И что дальше? — А дальше последовало какое-то сопенье, потом шиканье. Столичному абоненту пришлось набраться терпения.
— Я друг Мирры.
— Из города Мирного! — здесь в эфир вторгся другой голос. Лука понял, что он и был источником шиканья перед этим.
— Вы что-то имеете мне сообщить? — Лука услышал свой вопрос будто откуда-то со стороны. И устыдился его. А на том конце, видимо, несколько оторопели. Этим и воспользовался «второй», пропищавший в трубку:
— Я Марина.
— Очень приятно, Марина. А я Лука. И я вас внимательно слушаю. — Столичный абонент стал — сама выдержка и терпение.
— Нам нужна Мирра, объявил девичий голос. А мужской в некотором удалении добавил:
— Из города Мирного.
Если это был тот самый Фёдор, о котором поведала Мирра, то для своего маленького формата («Чуть больше метра с кепкой!») он обладал солидным баритоном.
— Ничем помочь вам не могу. Мирра здесь не живёт.
— А где?
— Откуда мне знать? — взорвался столичный абонент.
— Но вы ведь её друг! Или как? — вступил мужской голос.
— «Или как!» — заключил Лука и дал отбой.
Глава 20
С-ю-ю-юр
Женщина с жёлто-зелёной косынке на шее одаривает натренированно любезным взглядом:
— Чем могу помочь?
— Ы-ы-ы! Ньяу! — вымучивает из себя Мирра, воспроизведя речь одной из постоялиц «Божьей коровки».
Но «жёлто-зелёная» косынка, похоже, видывала и не такое.
— Сберегательная книжка нашего банка у вас имеется?
— Н-н-н — е-е-е!
— Паспорт?
«О, это всегда — пожалуйста! Тем более, когда вы только что как из тюремной камеры».
Женские пальцы ловко листают документ, после чего щёлкают по клавиатуре. Сердце в груди начинает ухать. — «Не обмочись ненароком! — подпускает шпильку Бабуленция! — Ты ведёшь себя так, будто это ограбление».
— Сколько будете снимать? — осведомляется сотрудница.
— Вы-ы-ы-с- е-е!
— Нужно заказывать заранее.
— Тогда сколько можете!
Обретение клиенткой человеческой речи вызывает лёгкое подёргиванье бровей. И ноль комментариев.
— В наличии — только мелкие купюры.
— Хо-хо-хор…
У меня в руках — открытка из тайника Бабуленции. Вернее, её дубликат. Это называется банковская сберкнижка. В ожидании денег у окошечка кассира я пытаюсь разобраться с её содержанием. Оно сплошь из цифр. И они мельтешат перед глазами. Тогда я ставлю задачу полегче — просто сосчитать количество знаков. У меня получается — семь. И все разные. Выходит, что сумма некруглая. Значит ли это, что на вклад шли проценты? Мы хоть из «дурки», но про эти дела кое-что кумекаем.
Эх, Бабуленция, не откажешь тебе в умении держать рот на замке. Хоть бы одним словечком намекнула. Мол, не дрейфь, внученька! Есть у тебя финансовая подушка безопасности.
Но Бабуленция — кремень!
Говорят, древние евреи так благоговели перед именем своего Бога, что даже имя «Иегова» не называли вслух. Вот и я- Мирра из города Мирного поостерегусь. Пусть это будет сумма из семи цифр.
Глава 21
Алиби для внучки
Вилен оторвался от компьютера и подошёл к окну. За ним буйствовала весна. Эх, дотронуться бы сейчас до клейких листочков! Вдохнуть их запах! А это деревце — ну вылитая иллюстрация к томику стихов.
Он сделал несколько движений руками, чтобы разогнать застоявшуюся кровь, и вспомнил, что не сменил домашнюю одежду. Ну и хрен с ним! Сегодня он сделает себе поблажку. Суббота! В его прежней жизни день хоть и не праздный, но с укороченными рабочими часами. Только вот чем заполнить эти шесть раз по шестьдесят минут?
Жена вот находит себя занятия. Судя по звукам доносящимся из ванной, сегодня настал черёд всем этим баночкам, флакончикам и коробочкам, что теснятся там на полках. Он же лишён подобного поля деятельности. Правда, можно занять руки каким-нибудь мелким ремонтом. Например, обновить обои в прихожей. Но в таком случае пришлось бы заказывать материал по интернету, а Вера — противница такого способа отоваривания. Ей требуется походить по торговому залу своими ножками, а ручками потрогать вещь.