Поцелуй королевы
Шрифт:
— Скоро подъедет следователь из областного управления, — Углов посмотрел на часы. — Он уже запишет все под протокол. Я ему свои записи тоже передам. Но о клозах там, разумеется, не будет ни слова.
— Ты меня отпустишь? Я хочу в больницу к Софии.
— Езжай. Ты тут вообще сбоку припека. Побудь рядом с девушкой. Вдруг она придет в себя?
Рогачев двинулся к двери, но остановился.
— Со мной Донато просился. Тоже сильно парень переживает. Лица нет.
— Нет, ему нельзя. Он основной свидетель, вместе с Михаилом. А ты — езжай и держи меня в курсе. Кстати, может Ирину Сергеевну подключить?
— Я ей
Следственная группа завершила работу к полудню. Углов оставался до конца, контролируя ситуацию. Потом попрощался со священником во дворе.
— Может, пообедаем? — предложил тот. — Окрошку сооружу.
— Окрошка, это хорошо, — полковник вздохнул. — Но меня и так уже генерал заждался. Надо с консульством разбираться. А вы бы поспали. Вид у вас, как у мертвеца. Извините.
— Ладно, чего там, — отец Григорий махнул рукой. — Голова раскалывается, будто вчера литр водки выпил. А на самом деле вино едва пригубил. Ну пусть пару фужеров. Чертовщина какая-то творится. Надо бы молебен отслужить. За упокой Лауры и во здравие Софии.
— Я бы на вашем месте все-таки поспал, Григорий Кузьмич. С молебном успеете. Ситуация напряженная. Силы еще могут понадобиться. А пока — до свидания.
— С Богом!
— Спасибо за благословление, но… вы ничего не хотите добавить?..
Священник втянул носом воздух, потеребил бороду.
— Даже не знаю, стоит ли об этом говорить… Но я уже давно, как пуганый заяц, привык вместо одной две петли делать…
Отец Григорий вышел за ворота и долго там стоял уже после того, как машина полковника скрылась за поворотом. Потом, не торопясь, прихрамывая, вернулся во двор. Закрыл на запор калитку. Донато и Михаил стояли на крыльце.
— Отец Григорий, что полковник сказал? Мы свободны?
— Смотря от чего. Если сил некуда девать, можете мне картошку прополоть, — священник усмехнулся кончиками губ. — Тебя, Михаил, если что, вызовут повесткой. А Донато завтра надо будет в Петербург возвращаться. Ему обязательно надо встретиться с консулом. Углов сказал, что Донато придется давать показания в присутствии адвоката и официального переводчика. Как бы ему перевести это все?
— Пока никак. Надо деда дождаться. Я по-испански не шпрехаю. Может, съездим вместе в больницу?
— Не сейчас, — священник медленно приблизился к крыльцу, устало посмотрел на парней. — Дайте вздремнуть часок-другой, с ног валюсь. Давно себя так плохо не чувствовал. А в больнице нам пока все равно делать нечего. София в коме, и к ней никого не пускают. Будут новости — Юрий позвонит.
— Я надеюсь, что ее охраняют? — и голос, и лицо Михаила выражали озабоченность.
— Охраняют. И очень надежно. Полковник позаботился. Жаль, что только снаружи охраняют.
Михаил приоткрыл рот, озадаченно поморгал, но ничего не сказал. Донато стоял рядом и настороженно прислушивался к диалогу на чужом языке.
Тот же день. Гатчина и окрестности
"Святые каменщики" и другие
Пабло Руис Гонсалес, заместитель Верховного Пастора по странам Восточной Европы, прикрыв глаза, дремал на заднем сидении "Форда". Скромный серенький "фокус", примостившийся на обочине рядом с автозаправочной станцией, находился здесь уже около часа, не привлекая внимания. Пабло Руис
Входя в тайное общество "Святой камень" около тридцати лет и достигнув в нем высокого поста, Руис, тем не менее, впервые руководил операцией по поимке клоза. Ситуацию осложняло то, что действовать приходилось без юридического прикрытия, полагаясь лишь на точный расчет и мастерство группы захвата. Россия оставалась одной из немногих стран цивилизованного мира, где организация "Святой камень" не пользовалась поддержкой со стороны госструктур. Такие уж сложились исторические предпосылки.
Первое секретное объединение клерикалов для борьбы с клозами возникло в начале шестнадцатого века, во времена правления папы Юлия II. Предшествовали этому следующие обстоятельства.
Во второй половине пятнадцатого века в Испании распространились слухи о таинственных вампирах-вурдалаках, пьющих кровь людей и захватывающих их души. Причинами слухов стали два фактора. Первый — то, что к тому времени в Испании обитало много клозов. Некоторые их действия, связанные, в частности, с процедурой реинкарнации моледы при воскрешении погибших клозов, были подмечены отдельными пытливыми людьми и породили массу легенд.
Примерно в это же время произошло очень редкое событие, имевшее чрезвычайно далекие и важные последствия. Один из клозов, по воле судьбы очутившийся в теле набожного монаха, неожиданно проникся христианской религией и раскаялся в своем греховном прошлом. Почему подобное случилось? Можно лишь предположить, что, каким-то образом, мощное, фанатично сконцентрированное, сознание монаха преодолело блок, установленный моледой, и перетянуло сознание клоза на свою сторону. Такое с бихронами и клозами происходит крайне редко. Но происходит.
Тяжело заболев, умирая, раскаявшийся клоз о многом поведал одному из священников в Вальядолиде. Считая свое существование безнравственным и греховным, клоз хотел умереть, избежав реинкарнации сознания в другом теле. И он опасался, что после его физической смерти моледа, ведомая неистребимым инстинктом жизни, призовет на помощь другие моледы и воскреснет. Поэтому клоз-отступник упросил священника выполнить с его телом особенную процедуру, мягко говоря, отличающуюся от обычного христианского обряда захоронения. А именно: клоз попросил положить его тело в могилу без гроба и забить прямо в сердце длинный и толстый осиновый кол. А потом засыпать землей. Таким способом клоз надеялся защититься от попыток других клозов воскресить его.
Священник выполнил просьбу умирающего. Но призвал на помощь пару надежных прихожан, взяв с них клятву хранить молчание. Однако клятва действовала недолго. Через какое-то время прихожане, не выдержав бремени ужасной тайны, развязали языки. И жуткая история пошла гулять от селения к селению, обретая все новые, леденящие душу, подробности. Вскоре о случившемся узнали и клозы. Стремясь пресечь распространение нежелательной для них информации, клозы нашли священника и сначала убили его, а затем и двух несчастных прихожан. Таким образом, непосредственных свидетелей клозы уничтожили. Но слухи уже разлетелись по всему Пиренейскому полуострову, добравшись впоследствии и до Франции.