Поцелуй королевы
Шрифт:
Никос взглянул в лицо дочери. Та смотрела на свою обнаженную до плеча руку. Из глаз медленно выкатывались слезинки.
— Папа, я… Это сон? Папа, мне страшно…
— Евона, доченька, дорогая. Не бойся. Все хорошо. Ничего не бойся — сейчас я тебе все объясню. Но сначала тебе надо выпить лекарства и поспать.
…Прошло около месяца. Этот период стал очень сложным и насыщенным для Никоса и Евоны. Как не старался Никос дозировать информацию, но ему не оставалось выхода: обстоятельства требовали, чтобы дочь узнала обо всем практически сразу. Больше всего Никос боялся того,
Как рассудил Никос, решающую роль сыграли два фактора. Во-первых, дочь очень долго, почти семь лет, болела. К концу ТОЙ, прошлой жизни, она была до предела измотана болью, бесконечными лечебными процедурами и почти смирилась со смертью. Поэтому внезапное возвращение к новой жизни Евона восприняла как чудо, по сравнению с которым остальное отступало на второй план. А затем…
Конечно, произошедшее с ней Евону ошеломило. Но только в первые часы. Как только она смогла рационально осмыслить случившееся и поверить, что все происходит не во сне, а в реальности, так тут же стала себя вести подобно ребенку, получившего увлекательную игрушку. А в такой момент ребенку нет дела ни до чего.
В течение нескольких дней Евона не выпускала из рук небольшое зеркало, специально принесенное Никосом. Девушка изучала свое новое лицо, тело едва ли не по сантиметру. Врач с нетерпением и тревогой ожидал, что будет дальше, стараясь без особого повода не беспокоить дочь и не задавать лишних вопросов. Он опасался нарушить складывающийся эмоциональный фон и вызвать вредную непрогнозируемую реакцию. Никос даже запретил заходить в палату, без крайней необходимости, другим врачам и медсестрам, сам приносил лекарства и пищу.
На четвертый день после операции, ближе к вечеру, хирург прикатил в палату, на специальном столике, ужин. При виде отца Евона, лежавшая на кровати с задумчивым выражением лица, слабо улыбнулась.
— Папа, почему ты не спрашиваешь меня, каково мне в этом, — она замялась, подбирая слово, — в этой… в этой оболочке?
— Я думаю, что тебе надо привыкнуть, — скрывая волнение, произнес хирург. — Извини, если что-то не так. Я не знал… я пытался найти…
— Не переживай, папа. Ты молодец. Понимаешь, я почти не помню своего тела. Особенно того времени, когда оно было молодым и красивым. Так что… Разве я могу предъявлять претензии?.. Расскажи мне подробнее о том, кто эта Лили? Так ведь, кажется, ее звали?
Они проговорили до поздней ночи… А на следующий день Никоса вызвал к себе в кабинет Яхаве.
— Насколько я понимаю, дела идут неплохо? — спросил олигарх. — Ваша дочь уже потихоньку ходит, а вы молчите?
— Вы же и так в курсе всего, — подавив раздражение, ответил Никос. Он знал, что весь лечебный блок, включая палату Евоны, нашпигован видеозаписывающей аппаратурой. Яхаве, конечно, имеет на это право, но зачем придуряться и задавать риторические вопросы?
— Получается, привыкла к новому телу?
— К телу привыкла. Даже быстрее, чем я ожидал.
— А сознание? Вы рассказывайте, рассказывайте, — поторопил Яхаве. — Мне очень интересно и важно все знать. До малейших деталей. Евона все помнит о своей прошлой жизни, нет сбоев?
— Практически
— Отлично! Вы настоящий волшебник, Никос! И брату вашему надо отдать должное… А сознание "тела"? Как оно себя ведет? Евона долго расспрашивала вас о Лили. Ей что-то мешает?
— У нее нет глубоких воспоминаний о жизни Лили, но есть то, что можно назвать оперативной памятью. Она имеет, в самых общих чертах, представление о том, кто такая Лили, помнит ее соседок по камере и вообще последние дни, проведенные в тюрьме.
— Чем это можно объяснить?
— Как я предполагаю, моледа, перекачивая в мозг нового "тела" сознание хронота, блокирует подсознание предыдущего носителя, чтобы не создавать эффекта расщепленной личности. Но какие-то поверхностные, самые свежие воспоминания при этом сохраняются. Если подумать, то это даже хорошо.
— Почему?
— Это помогает хроноту освоиться в новом теле и в новой ситуации. Представьте, что при перемещении в новое тело хронот вообще не владеет никакой информацией, ничего не знает о жизни предыдущего э-э… хозяина. Согласитесь, что это не очень удобно, особенно при определенных обстоятельствах. Конечно, для Евоны, наверное, было бы лучше, если бы она ничего не помнила о Лили. Но стирать сознание выборочно — очень рискованно. Да и не умею я этого делать. Ведь происходящие, при пересадке, с памятью и сознанием процессы никто глубоко не изучал. Мы с Юроном просто не имели времени на это.
Яхаве какое-то время молчал, только слегка подергивался правый край рта. За последние месяцы он порядочно сдал. Похудел, от активной противораковой терапии начали выпадать волосы. До этого, несмотря на солидный возраст, олигарх обладал густой шевелюрой.
— А вы уверены, Никос, что подсознание именно блокируется, а не загоняется внутрь, глубже?
— В этой части я не в чем не уверен. Кроме того, по сути нет разницы: блокируется или загоняется в глубину. Так или иначе, долговременная память предыдущего хозяина, скорее всего, сохраняется. А чтобы разобраться наверняка нужны многолетние опыты и наблюдения. Так что…
Никос сделал многозначительную паузу. Яхаве ничего не говорил, только крутил в руках черепаховый нож. Наконец врач не выдержал тишины: пространство огромного кабинета олигарха давило на Никоса, поневоле заставляя суетиться и нервничать:
— А вы… Вы планируете пересадку?
— Разумеется. Это вопрос решенный… Как в целом самочувствие вашей дочери?
— Нормальное. Вчера она уже потихоньку ходила, с моей помощью. Впрочем, вы, наверное, видели на записи…
— Скоро ей станет скучно в палате. Наверняка Евону уже сейчас распирает от желания что-то делать, двигаться. Ведь она очень долго была ограничена в движении. Перед тем… В общем, перед смертью.
— Вы правы.
— Так вот. Советую привлечь ее к работе, пусть помогает вам в лаборатории. У нее ведь остались знания по медицине и кое какие навыки?
Никос кивнул головой.
— Вот пусть и восстанавливает. Хотя бы на уровне медсестры. Евона — единственный человек, которому мы можем полностью довериться…
— А вы… уже подобрали себе "тело"?
— Полагаю, что да. Но об этом мы поговорим позднее.
— Только предупредите меня заранее. Необходимо провести все исследования с "телом" кандидата.