Поцелуй Морты
Шрифт:
– Увидела тебя в шаре, – пояснила она в ответ на его удивление. – Переодевайся скорее, нас ждет такси.
В сумке оказалась сухая одежда: джинсовая куртка, брюки и ботинки.
– Круто, – рассмеялся Дима с довольным видом. – До чего же надежно и практично иметь жену-ведьму…
Часом позже на пороге гольяновской квартиры их встречала Наталья, которая сразу набросилась на Диму с вопросами.
– Да погоди ты, – остановил сестру Майор. – Посмотри на парня – на нем лица нет, такая фига на лбу образовалась – чистый единорог. Дай ему в себя прийти.
Однако Дима с ходу принялся рассказывать о недавней
– Займемся этим пакостником позже, – сказал Майор, – а сейчас рассказывай, что приключилось дальше. Давай двигай на кухню.
Все, кроме Натальи, которая принялась хлопотать по хозяйству, расположились за кухонным столом. Подробно описав происшествие с Гариком и впечатления Шухрата от встречи с Лилит, Дима получил из рук будущей тещи большую чашку горячего чая с медом и коньяком. После первого же глотка ему показалось, что у него в районе диафрагмы заработал маленький атомный реактор, и он тут же согрелся. Боль куда-то ушла, в голове возник приятный шум, похожий на шелест листвы. После этого думать ему совсем расхотелось – в отличие от Майора, который впал в состояние сильного возбуждения.
– Все более или менее понятно, – сказал он с видом эксперта. – Лена утратила бессмертную душу и превратилась в темную сущность, беспокойного духа, которому нет места ни в раю, ни в аду. Она стала суккубом, духом, который выкачивает всю жизненную энергию из своей жертвы и пользуется этой энергией в физическом плане. Жалко девушку, но делать нечего. – Майор смущенно развел руками. – Шансов спастись у одержимого суккубом человека практически нет никаких. Слышали старинные русские предания о летающем огненном змее?
– Я читал об этом, – сказал Дима. – Есть такая древнерусская повесть о Петре и деве Февронии. К избам одиноких женщин, чаще всего вдов, прилетает огненный змей и по печной трубе проникает в жилище, где оборачивается прекрасным молодцем. Всю ночь проводит с вдовицей, а под утро исчезает. Так?
– Так, – ответил Майор, – да не совсем так…
Этот огненный змей – инкуб, если является женщине, и суккуб, если прицепляется к мужчине. Выбирает эта пакость людей одиноких, попадаются даже замужние или женатые, те, которые живут со своими супругами без любви, а значит, и без душевной связи. Демон сам по себе пола не имеет, это одна и та же сущность, только названия разные. От контакта с ним человек самостоятельно отказаться просто не в силах, от него веет такая сексуальная притягательность, противостоять которой не могут и высоконравственные священнослужители.
Обличье суккуба складывается из привлекательных для жертвы черт, поэтому человеку кажется, что он давно знаком с этим существом. На самом же деле инкубы никакого определенного облика не имеют, это просто сгустки черной энергии, хотя иногда они становятся похожими на рептилий.
Так же, как и любые другие вампиры, суккуб не может войти в дом, если его не пригласил хозяин, поэтому они очень хитры и изобретательны. А управляет ими мать демонов Лилит, она главный суккуб. Энергию суккубы получают только во время сексуального контакта, который они имитируют с величайшим мастерством. Человек становится своего рода наркоманом и ни за что не расстанется добровольно со своим убийцей. Жертва чахнет, худеет, лишается жизненных сил и погибает. Иногда достаточно всего одного контакта…
– И что же нам делать? – взволнованно спросила Катя. – Мы же не можем оставить Гарика на произвол судьбы!
– Сейчас придумаем. – Майор прошелся по комнате, потирая руки. – Давайте попробуем вот что… Куда, говоришь, его отвезли, в Склиф?
Часть третья
Поминки по живым
Нугзар спустился в метро на станции «Площадь Революции», вошел в подъехавший поезд и устроился на сиденье поближе к дверям, чтобы хорошо видеть всех входящих. С каждым новым пассажиром он старался встретиться глазами и от каждого получал порцию энергии. Ему было хорошо, как иному гурману в приличном ресторане. Хотя тут редко попадались изысканные блюда, все больше так себе, ничего особенного, Нугзар всегда хорошо чувствовал себя в подземелье.
Надо было придумать что-нибудь незаурядное, необычное. Он редко опускался до примитивной порчи по ветру, когда она сама ищет себе жертву, – это было любимым развлечением Норы. Нугзар заприметил паренька лет семнадцати, уж больно нервозно тот себя вел, просто минуты не мог простоять на одном месте. Нугзар заглянул к нему в мысли. «Нет, не наркоман, не игрок на автоматах, не воришка. Что же ты такое, парень?» Нугзар вышел вместе с ним на «Алексеевской» и пошел следом, чуть поодаль: интерес его возрастал. Парнишка торопился. Он не обращал внимания на окружающих и почти рысцой подбежал к подъезду девятиэтажки. Дверь за ним захлопнулась.
Нугзар не спеша подошел и положил ладонь на кодовый замок. Он послушно щелкнул и открылся. Войдя в сумрак подъезда, Нугзар задрал вверх голову и понял, в какую квартиру вошел паренек. Поднялся на третий этаж, встал рядом с дверью.
«Все ясно, – хмыкнул Нугзар. – Притащил лекарство для больной матери. А у мамаши-то дела совсем плохи! Есть от чего дергаться».
Он уверенно позвонил в дверь, через минуту она распахнулась безо всяких вопросов.
– Здравствуй, Сережа, – тепло сказал Нугзар, – ну как мама, не лучше?
– Вы кто? – недоуменно спросил парнишка. – Я разве вас знаю?
– Я друг и врач, который поможет вам, – ответил Нугзар, – давай-ка, проводи меня к маме.
Мальчик встретился взглядом с Нугзаром и совершенно потерял способность мыслить и поступать самостоятельно. Действуя словно во сне, он привел чужого, постороннего человека домой, в маленькую квартирку в старом, дореволюционной постройки доме на Самотеке. Нугзар вошел в комнату вместе с пареньком и огляделся: обстановка поражала убогостью и нищетой. Мебель, видимо, приобреталась в разное время по случаю. Старомодные обои, невообразимые половички, протертые чуть ли не до дыр, невозможная люстра, наверное, годов пятидесятых прошлого века. Но все дышало чистотой и уютом. На ветхом диване полулежала женщина, вернее, ее бледная тень. Правда, постельное белье было безукоризненно чистым, на столике рядом с кроватью – очищенный апельсин и какое-то питье в кувшинчике. Здесь не было бесчисленных коробочек с лекарствами. Видно, дела больной были совсем плохи.
– Марья Антоновна, вы узнаете меня? – Нугзар наклонился над женщиной.
– Не припоминаю, – послышался слабый, угасающий шепот, похожий на шелест осенних листьев.
– Я пришел вам помочь, – тепло сказал Нугзар. – Теперь вы на поправку пойдете, обещаю.
– Что вы, – женщина с трудом взмахнула иссохшей рукой, – мне бы вот Сереженьку пристроить, пока жива. Так болит за него сердце, так болит…
– Не волнуйтесь, все поправим. Верьте мне! – Он отошел от дивана и кивком дал знак Сереже следовать за ним.