Поцелуй победителя
Шрифт:
Кестрел вновь взглянула на очень худую девушку с запавшими глазами. Растрескавшимися губами. На выпирающие ключицы.
— Вот, — сказала Сарсин и собрала волосы Кестрел. Она быстро заплела их в удобную косу.
— Он так делал, — неожиданно сказала Кестрел. Он когда-то заплел ей волосы. У этого (этого?) не было названия, у утраченного удовольствия, которое она пыталась вспомнить. Он не торопился. Чувственная медлительность. Его большой палец проводит по коже на тыльной стороне шеи. Завораживающе. А потом, на следующее утро, все те маленькие косички превратились в ужасные колтуны.
— Что? — Сарсин перевязала косу лентой.
— Ничего.
Сарсин встретилась с её взглядом в зеркале, но лишь произнесла:
— Что ж, давай оденемся.
— Для чего?
— Для того, чтобы больше походить на себя. — Сарсин потянула её и помогла встать на ноги.
Платье оказалось слишком свободным. Но оно прекрасно сидело на плечах и было идеальной длины. Ткань, цветочный узор...
— Оно моё.
— Да.
— Но этот дом не мой.
Пальцы Сарсин замерли на пуговицах.
— Нет.
— Тогда что я здесь делаю? Где вы это взяли?
Сарсин застегнула последнюю пуговицу.
— Как много ты помнишь?
— Я не знаю. — Кестрел расстроилась. — Откуда мне знать, много или нет? Для этого я должна знать, сколько я забыла. Ты расскажи мне.
— Будет лучше, если ты спросишь кого-нибудь другого.
Кестрел знала, о ком шла речь. И вновь это ощущение его пальцев, скользящих по её волосам. Это правда? Её подозрения, возникшие еще в тундре, были правдой? Возлюбленный? Возможно. В любом случае, что-то нежное. Но нежное, как ушиб.
— Нет, — ответила Кестрел Сарсин. — Я доверяю тебе.
Сарсин присела, чтобы надеть ей на ноги туфли.
— Почему?
— Тебе ничего от меня не нужно.
— Кто это сказал? Горничная может захотеть вещи своей госпожи.
— Ты не горничная.
Сарсин подняла взгляд.
— Почему ты нянчишься со мной? — спросила Кестрел. — Почему так добра ко мне?
Сарсин уронила руки на колени, покрытые юбкой. Она обеспокоенно поводила большим пальцем по противоположной ладони. Затем поднялась и помогла Кестрел подойти к зеркалу, стоявшему на полу, что отражало её в полный рост. Выбившаяся из сил Кестрел, раздираемая внутренними противоречиями, позволила женщине подвести себя к нему.
— Ну вот, — сказала Сарсин, когда Кестрел взглянула на своё отражение. — Теперь ты почти похожа на истинно валорианскую даму. А ты именно она и есть. Когда я впервые тебя увидела, то сразу же возненавидела.
Кестрел внимательно оглядела себя. Она не увидела того, что стоило ненавидеть. Ничего. Только тень девушки в красивом платье.
— Я гадкая? — шёпотом спросила она.
Улыбка Сарсин вышла печальной.
— Нет.
Наступила тишина, которую Кестрел не хотелось нарушать, потому как на миг показалось, что она находится в вакууме безопасности, где нет места незаслуженной ненависти. Может, ей и не нужно ничего другого. Может быть, это было всё, что человеку необходимо.
— Почти одиннадцать лет назад ваш народ завоевал эту страну. Они поработили нас. Ты была богата, Кестрел. У тебя было всё, что пожелаешь. Вы были счастливы.
Кестрел нахмурилась. Слова Сарсин ей показались знакомыми, ей что-то вспомнилось, отдаленно. Но...
Это было желанием, поняла она. И счастьем.
— Всех деталей я не знаю, — сказала Сарсин. — Но мне известно, что прошлым летом ты купила Арина на рынке.
— Значит, это правда.
— Ты выиграла торги и привела его в свой дом. Но организатор торгов, мужчина по имени Плут...
Кестрел почувствовала мерзкий укол.
— ...хотел, чтобы ты выиграла. Арин тоже. Твой отец — самый высокопоставленный генерал в армии Валории. Арин шпионил ради геранского восстания. У него была ключевая роль. Ничего бы не вышло, если бы не он. Или ты. Ты, не понимая того, давала ему важную информацию. Да ты бы и не рассказала ему ничего, узнай, кто Арин на самом деле, и как он поступает с тем, что ты ему сообщаешь. По всему городу произошли нападения на валорианцев, они были захвачены врасплох и убиты. И твои друзья в том числе.
Слёзы на мёртвой коже. Девушка в зелёном платье. Яд на фиолетовых губах. Кестрел сглотнула.
— После восстания, — продолжала рассказ Сарсин, — тебя поселили здесь.
— В качестве пленницы, — раздался приглушенный голос Кестрел.
Сарсин поджала губы, но отрицать не стала.
— Ты сбежала. Не знаю как. Следующее, что мы узнали, сюда явилась армия валорианцев и нас взяли в осаду. Но появилась ты и подарила Арину договор.
Тяжелый свиток бумаги под большим пальцем. Снег хлещет щёки. Белая бумага, белый снег, белое сердце.
— Договор провозглашал нашу независимость, мы становились самоуправляемой территорией, но при этом подчиненной императору. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Так оно и оказалось. Спустя несколько месяцев, местные начали заболевать. И я в том числе. Нас планомерно травили зараженной водой из акведуков. Император хотел убить нас, не рискуя жизнями своих солдат. Нам это известно наверняка, и мы это остановили, благодаря тебе. Ты снабжала информацией Тенсена, опытного куратора шпионов, оставшегося в столице. Арин не знал, кто был источником Тенсена. Тот отказался назвать имя, только кодовое: Моль.
Тебя схватили. Спустя какое-то время к нам с гор спустился геранский конюх, он принёс новости о том, что видел женщину в тюремной повозке, которая держала путь в тундру. Женщина отдала ему моль и попросила передать насекомое Арину. Арин отправился за тобой. И вот ты здесь.
Зубы Кестрел сжались, плечи одеревенели. Она не помнила большую часть из того, что Сарсин рассказала, и не была уверена, что делать с образами, пульсирующими в сознании. Она боролась с усталостью.
— Это безумие.