Поцелуй шипов
Шрифт:
– Как мне тебе ещё верить, ты можешь сказать!? Тебе на меня наплевать, на всё тебе наплевать, а ещё ты хочешь стать одной из них! А как же то, что мы сделали вместе, чего достигли, для тебя это ничего не значит? Я рисковал жизнью и погубил себя, чтобы ты перешла на их сторону и стала одной из них? По своему желанию?
– Да. По своему желанию. Это единственно правильное решение, - повторила я терпеливо. Подойти ближе я не могла, не то он сбежит. Я сложила руки, как будто в молитве.
– Будь рядом. Пожалуйста будь рядом, когда это случится - невидимый, только, чтобы я знала, что ты там. Чтобы я тебя чувствовала. Будь там, посмотри на превращение, возможно ты
– Нет. Нет, я не хочу, ты не можешь требовать этого от меня! Да ты и сама больше не знаешь, кто ты!
– крикнул он. Его левый глаз начал нервно дёргаться. Он напряжённо поднял нос вверх. Ему нужна была ещё одна доза.
– Но я знаю, кем хочу стать, и я хочу, чтобы другие знали, что я приняла это решение добровольно. Они должны знать, что я сама так решила, не то будут всю жизнь печалиться из-за этого. Если ты не хочешь сделать это для меня, то сделай для них.
– В моём голосе не было слышно паники или спешки, я старалась формулировать каждое слово отчётливо и ясно, чтобы от него ничего не ускользнуло.
– Ты должен доверять мне. – Я не смогу сделать это без него.
– Я ничего не должен!
– Тильманн взял одну из полупустых бутылок и прицелился в меня. Было достаточно отодвинуть голову на несколько сантиметров в сторону, чтобы она не попала в меня. Крышка открылась, когда бутылка ударилась о стену и забродившие остатки апельсинового лимонада сразу потекли мне под голые колени. Всё же я осталась сидеть, как кающийся грешница перед алтарём.
– Я тоже доверяла тебе, вслепую, - напомнила я ему.
– Я приняла наркотики только потому, что доверяла тебе.
– Я больше не знала, для чего мы их приняли, это было как-то связано с Тессой. Всё что я знала, так это то, что на самом деле не хотела принимать их и только потому решилась принять, что верила ему.
– Поэтому ты тоже доверяй мне и моему замыслу. Мы друзья.
– Друзья!
– Он пренебрежительно скривил рот.
– Ты говоришь о дружбе ...
– Почему ты вообще ещё здесь, если так ненавидишь меня?
– Потому что ... потому что я ещё ... я не могу вернуться так назад, Эли! Как же мне поехать домой в таком состоянии, как объяснить это. Кроме того, ... да что мне тебе рассказывать, ты ведь даже больше не можешь слушать ...
– Ты помнишь, что сказал мне, прежде чем мы приняли наркотики? Что мы иногда достигаем один и тот же духовный уровень?
– попыталась я ещё раз.
– Если ты пойдёшь вместе со мной, то почувствуешь, почему я это делаю и поймёшь меня. Доверься мне, по крайней мере в этом. Пожалуйста поверь мне и сопровождай меня. Отвези меня туда. Я хочу, чтобы рядом были те, кого я люблю.
– Последнее предложение я сказала ещё более ясно и отчётливо, чем другие, хотя на самом деле хотела сказать что-то другое. Я хочу, чтобы рядом были те, кто любит меня. Но не могла сказать, потому что поистине, больше не существовало никого, кто бы меня любил.
– Кого ты любишь?
– спросил Тильманн недоверчиво. Его руки, которые он ещё только что судорожно сжимал, упали вниз.
– Ты любишь ... меня? Меня?
– Ты меня понял. Будь там. Послезавтра после обеда, когда люди будут спать, а жара в самом разгаре. Только ты один. Ты и я. Поверь мне ... пожалуйста, поверь.
Опустив голову, руки всё ещё сложены, я продолжала стоять на коленях, хотя икры ног стали неспокойными, и я почти больше не могла выносить вонь забродившего лимонада и блевотины. Я не знала, откуда появились все эти слова, которые сказала ему. Точно не из моей головы. Моя голова была пуста.
–
– Ты тоже, Тильманн. Мы оба. Пожалуйста будь рядом со мной, когда это случится. Я прошу тебя об этом. Пожалуйста. Ты у меня в долгу.
Я чувствовала, что он смотрит на меня уже несколько минут и ждёт, что я отвечу на его взгляд. Но я не ответила, потому что он всё испортит. У меня не было права смотреть ему в глаза.
– Да, возможно так и есть. Я в долгу перед тобой. Я сделаю, как ты сказала, - в конце концов сказал он устало.
– И я надеюсь, что действительно пойму почему, когда это случится. Очень надеюсь. В противном случае я никогда больше не смогу стать счастливым, никогда больше.
– Я тоже. Именно поэтому я должна это сделать.
– Я встала. Отвернув лицо, я бросила последние деньги из кармана ему в ноги, чтобы он мог обеспечить себя наркотой и повернулась к двери.
– Спасибо.
Больше я ничего не смогла сказать. В голове не возникало новых слов.
Я спустилась вниз в мою пустую комнату, закрыла ставни, легла на кровать и тихо начала радоваться тому, что приближается день, когда моя душа навсегда покинет тело.
Ослепление
Теперь пришло время прощаться. Осталось не так много с чем нужно расстаться, только лишь пустой дом и пустая комната, в чьих голых стенах больше ничего не происходит. Ничего не чувствуя, я посмотрела на них и покинула, равнодушно пожимая плечами.
Но когда шагала через сад, я встала на колени перед душевым поддоном, моё сердце ускорило свой ритм; твёрдые, колющие удары.
Поражённая я замерла.
– А вот и вы, - поприветствовала я, совсем тихо, чтобы не испугать.
– Добро пожаловать в этот прекрасный мир.
Их мать лежала, элегантно свернувшись рядом; готовая в любой момент защитить. Они сами сформировали двигающийся, мерцающий клубок из свёрнутых, серебристо-серых тел. Огромные круглые глаза с застывшими зрачками смотрели на меня, не зная, друг я или враг.
– Друг, - прошептала я. Я хотела, чтобы и они были рядом. Они кое-что для меня значили. Я вернулась назад в дом и обыскала небольшую кладовку, пока не нашла старую, картонную коробку с крышкой, в которой лежали банки с консервированными помидорами. Я опустошила её; у неё была как раз подходящая величина. С помощью ножниц я проделала в ней дырки. Я не могла оставить их здесь одних, таких ранимых. Следующие землетрясения уничтожат их.
Когда я снова встала перед ними на колени и посадила мать и детей в тёмную коробку, они не сопротивлялись. Я осторожно подула на их гладкую, красиво-расписанную чешую, прежде чем закрыть коробку и отнести её к машине, которую Тильманн взял в аренду сегодня утром. В ногах пассажирского сиденья было для них достаточно места.
Нужно сделать ещё кое-что, тогда я буду готова. Потому что я внезапно почувствовала желание убить, только совсем чуть-чуть. Ничего особенного. Я взяла из кухни шампуру, пошла в последний раз в мою комнату, легла на прохладный пол и заползла под кровать. Я торжествующе выдохнула, когда нашла его; все дни и недели после своего ядовитого укуса, он сидел здесь, ожидая своего второго шанса. Всё прошло на удивление быстро, хотя я не могла размахнуться, а его панцирь был твёрдым и хрупким. Но он не мог противостоять моей решительности, мои мысли опережали его. Раздался хруст, когда остриё шампуры проткнуло его тело. Ещё когда он дергался, я продела через дырку тонкий, кожаный шнурок и завязала его на шеи. Теперь я готова.