Поцелуй шута
Шрифт:
— У вас снова появился этот взгляд, — заметил Бого.
— Советую не сообщать мне, что это может значить с твоей точки зрения, — сладким голосом произнес Николас.
Бого усмехнулся.
— Ничего хорошего. Но не бойся, парень. Подобные вещи имеют обыкновение проходить без следа и без ущерба для здоровья.
Николас фыркнул с возмущением.
— У меня есть выбор, Бого. Либо напиться, либо выбить из тебя всю эту благочестивую дурь. Что ты предпочитаешь?
— Я напьюсь с вами, мастер Николас. А затем, может быть, вы решите, чего вы хотите на самом деле.
24
— Вы
С трудом выпрямившись после целого дня мучений в седле, Николас в замешательстве посмотрел на хозяина таверны.
— Пилигримы? — переспросил шут.
— Только они и заходят в наши края, да и то нечасто, чтобы поклониться могиле святой Евгелины, Повелительницы драконов, — сказал старик. — Конечно, здесь не так-то уже много, на что можно посмотреть. Только руины на вершине холма, но некоторые интересуются. Правда, в последнее время посетителей все меньше. Забывают старых святых. Многие хотят почитать воинов-святых, а не женщин. Что касается меня, я почитаю святую Евгелину. Любая женщина, которая может превратиться в дракона, это по мне.
Николас медленно повернулся и с кротким удивлением посмотрел на Бого.
— Ты знаешь, где мы, старина? — спросил он подозрительно ласковым тоном.
Бого не очень-то умел краснеть, но тем не менее избегал смотреть в глаза Николасу.
— Эта дорога ничем не хуже любой другой, — пробормотал он.
Николас повернулся к хозяину таверны.
— И где же находится место поклонения? Старик мотнул головой куда-то в сторону:
— Наверху холма. Мы называем это место Вершина Святой Евгелины. Там находятся развалины большого дома. Говорят, именно там она приняла мученическую смерть. Ее отравили, отдали на съедение дракону, а затем она сама превратилась в дракона, чтобы наказать своих мучителей. С тех пор, вот по крайней мере уже почти тысячу лет, в этих краях никто не видел драконов.
Поскольку предположение, что здесь вообще никто никогда не видел драконов, можно было бы посчитать ересью, Николас просто кивнул.
— У вас найдется вино, хозяин?
— Конечно! — Казалось, его обидел такой вопрос. — Лучшее вино во всем графстве!
— Тогда подай нам твоего великолепного вина. Мы отправляемся на холм, поклониться святому месту.
— Мастер Николас… — неуверенно начал Бого. Николас повернулся к нему:
— Ты сам привел нас сюда, Бого. По крайней мере.
мы сможем выпить вина во славу святой Евгелины на ее же собственной святой земле.
Бого промолчал, уловив знакомый блеск в глазах Николаса, который обычно появлялся, когда тот задумывал одну из своих каверз.
По крайней мере, не надо было снова влезать на спину этой чертовой лошади, на это Николас не отважился бы. Вершина Евгелины возвышалась над таверной, и вела туда всего одна тропинка, слишком узкая и скалистая для лошадей. А ему как раз надо было размять ноги, избавиться от ненужных мыслей и воспоминаний, которые преследовали его всю дорогу. Поэтому он начал взбираться по тропинке, остановившись на мгновение, чтобы обернуться к Бого.
Старый слуга стоял возле их лошадей, переминаясь с ноги на ногу.
— Возьми с собой свои вещи, Бого, — сказал Николас
Бого издал в ответ лишь странный шипящий звук, выражающий крайнее потрясение, но Николас не сомневался, что он последует за ним, как многие поколения его семьи следовали за Дервентами. И хотя времена и обстоятельства изменились, преданность не умерла.
Поднялась луна, немного на ущербе, и ее свет проникал сквозь ветви деревьев, освещая им путь, пока они поднимались по тропинке на вершину холма. Хозяин таверны был прав, добрые святые ныне были не в почете. Тропинка заросла, и по ней было довольно трудно идти. В темноте они постоянно спотыкались о камни и выступающие из земли корни.
Чтобы добраться до вершины, понадобилось довольно много времени. Николас слышал, как в спину ему тяжело дышит Бого. Наконец Николас вышел на ровный, свободный от леса участок на вершине и огляделся вокруг с явным интересом.
— Кажется, святая Евгелина старше, чем я думал, — пробормотал он. — Это ведь римские развалины.
— Она была дочерью барона, — возразил Бого, привалившись к стволу дерева и пытаясь отдышаться.
— Тогда зачем она жила на развалинах римской виллы?
Здесь не так-то уж много осталось: каменные полуразрушенные стены да несколько разбитых лежащих колонн.
— Может быть, она скрывалась здесь от своего мужа, — предположил Бого. — Может, он держал ее здесь в качестве пленницы. Я не знаю. Или ты веришь, или нет.
Николас посмотрел на руины, затем повернулся к ним спиной. Поднялся ветерок, зашуршав сухими листьями на гребне холма.
— Что ж, раз мы уже здесь, то будь я проклят, если двинусь обратно по этой чертовой тропе в полной темноте. Давай откроем вино и выпьем за добрую святую, кем бы она ни была.
Бого подозрительно посмотрел на него.
— Вы чертовски непоследовательны, милорд.
— Не называй меня так.
— Мы тут одни. Никто не услышит.
— Вот тут ты можешь и ошибаться. Да и что хорошего в том, чтобы быть лордом без земли и даже без имени. Где кубок?
— В моей седельной сумке, — строго сказал Бого. — Но вы собираетесь использовать его для кощунства. Лишь человек с чистым сердцем может коснуться его и не умереть.
— Тогда как же ты смог забрать его, старина? Я бы не сказал, что это относится к тебе. Или это только отговорка? Может быть, ты совсем не намерен отдавать его мне?
— Я знаю свой долг. Я следую за вами, как все предыдущие поколения моей семьи, — с несчастным видом сказал Бого.
— Но ты не хочешь отдавать кубок королю Генриху, не так ли?
— Не хочу. Николас кивнул.
— Я думаю, мой друг, что мы с тобой готовы совершить большую ошибку.
— Что вы имеете в виду?
— Да вот этот сосуд святой Евгелины. Давай оставим его ей.
Бого, не веря своим ушам, уставился на Николаса.
— Вы сумасшедший!
— Кажется, я делал все от меня зависящее, чтобы убедить тебя в этом, — заметил он кротко. — Давай позволим еще кому-нибудь найти его и решить, что с ним делать. Король хочет его получить, аббат хочет, лорд Хью хочет. Насколько я знаю, единственный, кому этот чертов сосуд совершенно не нужен, это я.