Поцелуй весны
Шрифт:
— Я знала, что ты вернешься. Цепи из освященного серебра не больно дают разгуляться, не так ли?
Леди Догейн внимательно вслушалась.
— К чему эти игры, Валента? — Катрина застыла, стоило услышать голос отвечавшего. Знакомый, усталый, немного хриплый. Неужели… Сердце вздрогнуло. Неужели, это он? — либо сними их, либо скажи, что ты от меня хочешь и сними.
Небеса, это он! Девушка узнала его, его голос, его манеру речи… Хозяин! Он здесь… Он…
У нее перехватило дыхание, земля норовила уйти из-под ног.
— Я вижу, — женщина сложила руки, приподняла
Леди Догейн раздраженно стиснула зубы.
— Может, из-за твоих цепей я и не могу вернуться домой, но все еще могу хорошенько задать вам всем, — огрызнулся фейри, и Катрина ощутила, как теплеет груди, как сердце наполняет чувство гордости. Нет… Нет! Хозяин не даст себя в обиду, не испугается угроз и… Больше никогда не позволит собой помыкать.
— Эта твоя резкость… Ты всегда такой или весна так на тебя действует? — впрочем, и Валенту сложно было пробить, — если ты думаешь, что являешься первым сезонным божком, с которым я сталкиваюсь…
Хозяин потерял терпение и перебил ее:
— Только дай мне повод, Валента, и я похороню вас всех под снегом!
Катрина нахмурилась, думая. Повод… Повод! Она этот повод! Небеса, и чего она стоит, молчит, как рыба?!
— Хозяин! — выкрикнула она так громко, что в ушах зазвенело, — Хозяин, это я!
Валента вздрогнула и испугано и злобно оглянулась на «гостью». Амбал ужасно напрягся, заломил руки девушке и, прежде чем она закричала снова, закрыл ей рот ладонью.
Катрина завертелась, попыталась выбраться, но с больной ногой это было слишком сложно.
Валента схватилась за рукоять меча, но пока не вытащила его из ножен. Посмотрела на собеседника серьезно и процедила сквозь зубы:
— Не делай резких движений, Хозяин.
— Не делать резких движений?! — по его голосу было слышно, что он закипает от ярости, — ох, прости, Валента, но, кажется, весна ужасно на меня действует!
В тот же миг загудел, засвистел ветер, в тот же миг стало ужасно холодно, но… Сердце Зимы потеплело и согрело Катрину.
Мощная, непобедимая, неукротимая стихия обрушила всю свою силу на шатер. Ткань затряслась, загудела. Колья, прибивавшие ее к земле, выбило. Валенту откинуло в сторону, она ударилась о противоположную стену палаты и вконец нарушила ее устойчивость.
Потолок повалился, амбал выпустил Катрину, чтобы поймать его, но почти сразу запутался в складках.
Девушка же скрылась в них. Она слышала лязг металла, вынимаемых из ножен мечей, грозные боевые крики, которые почти сразу сменялись безвольным скулежом. Раздавался вой бурана, треск ломающихся и разлетающихся по всему лагерю вещей…
Хозяин вышел из себя.
Катрина поползла в ту сторону, где располагался выход из шатра. Ткань оказалась жутко тяжелой, плотной. Поднять ее над собой и встать у нее не получилось бы… Да и ни к чему. Она слишком удобно скрывала от рыцарей. Только дышать было тяжело.
Девушка уже увидела просвети. Конец шатра совсем близко! Она сделала усилие, ускорилась, как вдруг… Под ткань просунулась чья-то рука и потянула ее к себе.
Катрина оскалилась, вцепилась ногтями в запястье этого человека… Но не смогла вырваться. Когда он вытащил ее из-под ткани, леди Догейн приготовилась со всей силы пнуть его здоровой ногой, однако, стоило ей оказаться снаружи, стоило холоду защипать кожу, она пересеклась с блекло-синим грозным взглядом. Взглядом, способным заморозить насмерть… Но всегда становившимся теплее и нежнее, когда устремлялся на нее.
Хозяин.
Катрина замерла, ощутив радость, искрению радость, однако… Сердце укололо и сожаление. И почему у них все так сложно? Почему между ними снова и снова что-то встает? Почему им приходится постоянно бороться с ведьмами, и рыцарями… И с самими собою?
Вокруг бушевала метель. Фигуры воинов с трудом различались за вихрящимся снегом. Они пытались подобраться к фейри… Но ветер отталкивал их и не подпускал слишком близко.
— Хозяин… — Катрина выговорила на выдохе. Столько нужно было сказать! Предупредить о ведьмах, о невестах, Бенжене… А потом обнять его крепко, прижаться к груди, прошептать, что она скучала, что она волновалась. И что если бы не все эти беды, которые на них навалились… Небеса! Она не знала, что делала бы тогда, но ужасно, безумно хотела узнать. Они разберутся. Со всем справятся. И тогда… Тогда она точно все поймет. И тогда она точно решит, где ее место, и кому принадлежит ее сердце.
Фейри потянул ее к себе, помогая подняться. Катрина стиснула зубы, наморщилась и воскликнула:
— Нога! Я повредила ногу!..
Хозяин злобно сощурился. Он злился не на Катрину. На себя. За то, что не уберег ее. На рыцарей. За то, что притащили ее сюда как пленницу. Если еще и из-за них у нее болит нога… Он уже не сдержит себя.
Фейри обхватил ее за талию и поднял так быстро и легко, что леди Догейн почувствовала себя пушинкой.
На руках он понес ее в сторону леса, надеясь сбежать от проклятых рыцарей, которым стоило бы заняться Арией вместо того, чтобы портить ему жизнь… Но проходя мимо перепуганных лошадей, Хозяин замедлился.
Кони мотали головами и пытались разорвать узды, привязанные к столбам, чтобы сбежать как можно дальше от бурана.
— Они слишком нервные, — сказала фейри Катрина, — на них мы не уедем.
Однако он не послушал, оглянулся, убеждаясь, что ветер еще не утих, а рыцари еще не нашли способ его обойти. Силы скоро иссякнут. И тогда Валента со своими воинами быстро нагонят беглецов.
Хозяин подошел к одной из лошадей, гнедой, попытался унять… Но она еще больше взбесилась.
Катрина уж раскрыла рот, чтобы окликнуть фейри, осечь его, как вдруг Сердце Зимы вспыхнуло отчетливым зеленым цветом. Девушке почудилось, что белые волосы Хозяина приобрели насыщенно-каштановый оттенок…