Почем фунт лиха
Шрифт:
— Надо сейчас же сообщить маме, папе и Денису, — заявила Клавдия, когда мы иссякли.
Нелли и Маруся сразу запаниковали. Я одна сохраняла хладнокровие.
— Зачем? — строго спросила я.
— Чтобы они не волновались, — пояснила Клавдия; — Чтобы успокоить их.
— Ты всерьез собираешься успокоить свою матушку известием о Сонькином воскрешении? — с сомнением поинтересовалась Нелли.
— В то самое время, когда она так счастливо успокоилась ее смертью, — весомо добавила Маруся.
С
И в самом деле, бессонная ночь с убитой горем Марусей, нервотрепка с моими похоронами, совершенно жуткая сцена с Клавдией — все это изрядно утомило меня. Захотелось любви.
Но откуда взяться любви, когда я на неопределенное время заточена в квартире Маруси. Именно об этом я сообщила ей, после того как мы проводили до двери Клавдию и Нелли.
— Старушка, ты неугомонная, — осудила меня Маруся. — Под тобой земля горит, а ты просишь любви. Я и то прямо вся забыла про любовь. Ну где я тебе возьму эту любовь? Это, наверное, недешево будет стоить.
— Не знаю, придумай что-нибудь. Должна же я как-нибудь развлечься.
Маруся ошеломленно уставилась на меня.
— Епэрэсэтэ! Неужели тебе еще мало развлечений? — едва не задохнувшись от изумления, спросила она. — Поверь, мало кому доступно такое. Шутка ли сказать: похоронить себя заживо.
— Ты считаешь, это способно развлечь?
— Мне, во всяком случае, скучать не приходится. Вся в делах.
— Это потому, что твоей жизни ничто не угрожает!
— Ну, не скажи. Сама знаешь, рядом с тобой небезопасно.
— Тем более. Пережив столько напастей, я особенно остро почувствовала свое одиночество и нуждаюсь в крепком мужском плече.
Маруся от удивления так широко распахнула рот, что у меня возникли опасения, не вывихнет ли она челюсть. Она уже два раза вывихивала.
— Крепком мужском плече? — завопила она. — Епэрэсэтэ! Ты, старушка, еще веришь в такое?
— Представь себе, да. Во всяком случае, когда дело касалось развлечений, я всегда могла рассчитывать на крепкое мужское плечо. А именно развлечений мне сейчас и не хватает.
— Не собираешься ли ты устроить развлечения в моей квартире?
— Ничего себе вопросик. А ты думала, что я буду сиднем сидеть на диване и смотреть телевизор? Тогда надо было Клавдию хоронить. У нее такое времяпрепровождение — норма.
Маруся закатила глаза, выражая крайнее возмущение. Я готова была к атаке. Предстоял неравный бой. Неравный, потому что проигрывала всегда Маруся. Не понимаю, что
— Ну где я тебе возьму развлечение? — все еще сопротивлялась она. — Послушай, старушка, может, подогнать тебе своего профессора? Признаться, он изрядно мне надоел. Ах, черт, — с досадой хлопнула она себя по колену, — нельзя профессора. Он был на твоих похоронах.
— Ты за кого меня принимаешь? Хочешь из старого сундука вытащить своего древнего профессора и, стряхнув нафталин, предложить его мне? Мне, которая выгнала красавца Артура!
— А почему бы и нет? — удивилась Маруся. — Жизнь прекрасна в своем разнообразии.
— Да потому, что Артуру тридцать и у него бицепсы, как у… как у…
Я просто не нашла слов от возмущения, что очень на меня не похоже. Маруся осознала, наконец, степень своей не правоты.
— Не кипятись, старушка, — успокоила она. — Завтра что-нибудь придумаем.
Глава 13
Уже неделя, как я у Маруси. Каждый день она притаскивала мне свежие новости от подруг и развлечения из своего буфета.
Новости от подруг обнадеживали. Обо мне вспоминали все реже и реже. С одной стороны, обидно, конечно, но с другой — мы решили не тратиться на поминки.
А вот с развлечением все похуже. Оказалось, что в Марусином буфете можно разжиться чем угодно, только не любовью. Зато мне стало ясно, почему не устроена личная жизнь Маруси и почему она вынуждена довольствоваться профессором.
Претенденты на мои чувства были так «хороши», что хотелось их выгнать прямо с порога. Посмотрев на Марусин ассортимент, я пала духом.
«Господи, — подумала я, — неужели совсем перевелись на этом свете мужчины? Может, и правда повременить с поисками, пока не попаду на тот свет, если на этом остались одни жмоты, пьяницы, грубияны и тупицы».
Несмотря на то, что с любовью мне не везло, я не скучала: ведь поиск развлечений — тоже развлечение. Таким образом я, горя не зная, прожила восемь дней после своей смерти. Маруся носила мне деликатесы из буфета, поэтому беспокоило теперь лишь одно: как бы не растолстеть.
В общем, восемь дней прошли довольно беззаботно, а на девятый…
На девятый день Маруся вернулась с работы нагруженная, по обыкновению, как ишак. Помимо громадной сумки, она несла в руке двухлитровую бутылку орехового ликера, такую, с какими обычно имеют дело бармены.
— Ореховый, твой любимый, — сказала она, вручая бутылку мне.
— Спасибо, — поблагодарила я.
— Не мне спасибо, — загружая в холодильник продукты, уточнила Маруся.
— А кому?
— Нашей Нелли. Соседка сказала, что она приходила, долго звонила.