Почему не Эванс?

Кристи Агата

– Ага! Это проясняет один весьма любопытный момент.

Миссис Кеймен продолжала объяснять, как с ней связались через фотографов, чья фамилия стояла на снимке, который носил при себе ее брат. Она приехала с мужем в Марчболт и сразу же опознала в погибшем своего брата.

С этими словами она громко шмыгнула носом и заревела. Следователь как мог утешил ее и отпустил. Затем он обратился к присяжным. Их задача заключалась в том, чтобы определить, как умер этот человек. К счастью, дело представлялось предельно простым. Ничто не наводило на мысль, что мистер Причард был встревожен

или удручен либо пребывал в таком состоянии, что мог лишить себя жизни. Напротив, он был в добром здравии и хорошем расположении духа и с нетерпением ждал отпуска. К несчастью, когда с моря поднимается туман, тропка у вершины утеса становится опасной, и, возможно, они согласятся с ним, если он заявит, что долее с этим мириться нельзя.

Вердикт присяжных не заставил себя ждать.

– Мы находим, что смерть наступила в результате несчастного случая, и желаем вынести частное определение о том, что местному муниципалитету надлежит незамедлительно принять меры и обнести забором или оградой со стороны моря тот отрезок тропинки, где он огибает пропасть…

Следователь кивком головы выразил свое одобрение.

Дознание закончилось.

Глава 5

МИСТЕР И МИССИС КЕЙМЕН

Вернувшись в дом викария примерно полчаса спустя, Бобби обнаружил, что для него история со смертью Алекса Причарда еще не кончилась. Ему сообщили о приходе четы Кейменов, которые ждут его в кабинете отца. Бобби отправился туда и увидел, что викарий без всякого удовольствия мужественно ведет беседу, приличествующую случаю.

– Ага, – с явным облегчением сказал он, – вот и Бобби.

Мистер Кеймен встал и пошел навстречу молодому человеку, протягивая руку. Это был огромный краснолицый мужчина, державшийся внешне дружелюбно. Однако дружелюбие это никак не вязалось с холодным взглядом бегающих глаз. Что касается миссис Кеймен, то, хотя ее, грубо говоря, можно было счесть привлекательной, сейчас в ней почти не было сходства с той ее фотографией, а от задумчивого выражения лица не осталось и следа. По сути дела, размышлял Бобби, вряд ли ее узнал бы кто-то другой.

– Я приехал с женой, – сказал мистер Кеймен, крепко, до боли пожимая Бобби руку. – Просто не мог отпустить ее одну, знаете ли. Амелия, естественно, расстроена.

Миссис Кеймен шмыгнула носом.

– Мы пришли повидать вас, – продолжал мистер Кеймен. – Видите ли, брат моей бедной жены умер, можно сказать, у вас на руках. Естественно, ей хотелось бы знать все, что вы можете рассказать о последних минутах его жизни.

– Ну разумеется, – с несчастным видом сказал Бобби. – Разумеется. – Он нервно улыбнулся и тут же уловил вздох отца – вздох христианского смирения.

– Бедный Алекс, – простонала миссис Кеймен, прикладывая к глазам платок. – Бедный, бедный Алекс.

– Да уж, – сказал Бобби. – Мрак, да и только.

Он неловко заерзал.

– Понимаете, – сказала миссис Кеймен, с надеждой глядя на Бобби, – если он произнес какие-то последние слова или оставил сообщение, я, естественно, хочу об этом знать.

– Ну еще бы, – согласился Бобби. – Только он, собственно, ничего не сказал.

– Вообще

ничего? – Миссис Кеймен, казалось, разочарована и не верит ему. Бобби почувствовал себя виноватым.

– Нет, ну… собственно, вообще ничего.

– Так-то оно лучше всего, – мрачно заявил мистер Кеймен. – Отойти в беспамятстве, без боли… Господи, да ты должна смотреть на это как на благо, Амелия.

– Наверное, да, – сказала миссис Кеймен. – Вы думаете, ему не было больно?

– Я в этом уверен, – ответил Бобби.

Миссис Кеймен глубоко вздохнула.

– Что ж, спасибо и на этом. Я-то, правду сказать, надеялась, что он оставил сообщение, но теперь вижу, что так, как есть, даже лучше. Бедный Алекс. Он так любил проводить время на свежем воздухе.

– Правда? – спросил Бобби. Ему вспомнилось бронзовое от загара лицо, темно-синие глаза. Привлекательная личность этот Алекс Причард. Даже на грани смерти. Странно, что он приходится братом миссис Кеймен и свояком мистеру Кеймену. Он был достоин лучшего, считал Бобби.

– Разумеется, мы вам очень признательны, – сказала миссис Кеймен.

– О, ничего, – ответил Бобби. – Я хочу сказать… ну… больше я ничего не мог сделать. – Он беспомощно барахтался в словах.

– Мы этого не забудем, – сказал мистер Кеймен.

Бобби еще раз испытал железное рукопожатие. Миссис Кеймен протянула ему вялую руку. Его отец простился с ними, и Бобби проводил Кейменов до парадной двери.

– А чем вы занимаетесь, молодой человек? – поинтересовался Кеймен. – Приехали домой в отпуск или как?

– В основном я занимаюсь поисками занятия, – промямлил Бобби. – Я служил на флоте.

– Тяжелые времена… тяжелые сейчас времена, – сказал мистер Кеймен, качая головой. – Ну, желаю вам удачи, разумеется.

– Большое вам спасибо, – вежливо ответил Бобби.

Он смотрел, как они уходят по заросшей сорняками подъездной аллее. Парень вконец приуныл. В голове царил кавардак путаных мыслей. Фотография… лицо девушки с широко поставленными глазами и пышными волосами… И вот десять или пятнадцать лет спустя миссис Кеймен, размалеванная, с выщипанными бровями. Широко поставленные глаза утонули в складках кожи и превратились в поросячьи глазки, а волосы были густо покрашены хной. Невинность молодости испарилась без следа. Какая жалость! И все, наверное, из-за того, что она вышла замуж за этого здоровенного прохвоста Кеймена. Выйди она за кого-нибудь другого, может, и не постарела бы так безобразно и скоро. Седина в волосах, а на бледном гладком лице – все те же широко поставленные глаза… А впрочем, какая разница? Бобби вздохнул и покачал головой.

– Это худшее, что приносит брак, – пробормотал он.

– Что ты сказал?

Бобби очнулся от своих дум и увидел тихонько подошедшую Фрэнки.

– Привет, – буркнул он.

– Привет. Почему брак? И чей?

– Я рассуждал отвлеченно, – сказал Бобби.

– То есть?

– О разрушительных последствиях брака.

– И кто же подвергся разрушению?

Бобби все объяснил, но Фрэнки с ним не согласилась:

– Вздор. Эта женщина в точности как на фотографии.

– Когда ты ее видела? Ты была на дознании?