Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты
Шрифт:
Появление на сцене «баронов-разбойников» с их монопольными трестами в конце XIX — начале ХХ века показывает, как мы уже отмечали в главе 3, что рыночная экономика сама по себе еще не гарантирует устойчивость инклюзивных институтов. Несколько фирм могут захватить рынок, заломить заоблачные цены на свою продукцию и при этом не пускать на рынок других, более эффективных игроков и новые технологии. Рынок, если его предоставить самому себе, может перестать быть инклюзивным институтом и стать жертвой влияния экономически и политически могущественных сил. Для устойчивости инклюзивных экономических институтов необходим не просто рынок, а инклюзивный рынок, предоставляющий равные для всех условия входа на него и экономическую перспективу для большинства участников. Монополии, которые поддерживает политическая власть, этим условиям противоречат. Однако описанная нами реакция на появление монополистических трестов демонстрирует, что политические инклюзивные институты представляют собой силу, способную противодействовать попыткам сделать рынок менее инклюзивным.
Вот она, благотворная обратная связь в
Американский опыт первой половины ХХ века показывает также важнейшую роль свободных СМИ в формировании благотворной обратной связи. В 1906 году президент Рузвельт ввел в обиход термин «разгребатель грязи» (muckraker), намекающий на одного из персонажей «Путешествия пилигрима» Джона Баньяна. [45] «Разгребателями грязи» Рузвельт называл газетчиков, которые казались ему слишком навязчивыми. Слово прижилось и стало обозначать журналистов — пусть и навязчивых, но эффективных, — которые вытаскивали на свет темные дела «баронов-разбойников», включая подкуп местных и федеральных политиков. Пожалуй, самой знаменитой «разгребательницей грязи» была Ида Тарбелл, чья вышедшая в 1904 году книга «История компании Standard Oil» сыграла ключевую роль в том, что общественное мнение было настроено против Рокфеллера и его бизнеса, и в конце концов это привело к расформированию Standard Oil в 1911 году. Еще один известный «разгребатель» — адвокат и литератор Луис Брендайс, которого президент Вильсон впоследствии назначил председателем Верховного суда. Брендайс в своей книге «Чужие деньги и как банкиры их используют» исследовал ряд финансовых скандалов, и эти исследования оказали большое влияние на деятельность «Комитета Паджо». Газетный магнат Уильям Рэндольф Херст также играл заметную роль в «разгребании грязи». В 1906 году он разместил в своем журнале Cosmopolitan серию статей Дэвида Грэма Филлипса под общим названием «Измена Сената», которая положила начало кампании за прямые выборы в Сенат — еще одна ключевая реформа «прогрессистов», ставшая реальностью с принятием Семнадцатой поправки к Конституции США (1913).
45
Джон Баньян — английский писатель-моралист XVII века.
«Разгребатели грязи» сыграли важную роль в том, чтобы вдохновить политиков на действия против трестов. «Бароны-грабители» ненавидели журналистов, но политические институты Соединенных Штатов не оставляли им возможности заставить своих врагов замолчать. Инклюзивные политические институты поощряли процветание свободных СМИ, а свободные СМИ, в свою очередь, уменьшали вероятность того, что попытки подорвать инклюзивные экономические и политические институты останутся незамеченными и тем более окажутся успешными. И наоборот, подобная свобода невозможна в условиях экстрактивных политических институтов, при абсолютизме или диктатуре, когда у режима есть возможность предотвращать появление сколь-нибудь серьезной оппозиции. Информация, предоставляемая свободными СМИ, стала важнейшим фактором в политической жизни США первой половины ХХ века. Без такой информации граждане Соединенных Штатах не узнали бы об истинных масштабах злоупотреблений «баронов-разбойников» и не смогли бы в конце концов обуздать тресты.
Свои люди в суде
Франклин Делано Рузвельт, кандидат от Демократической партии и двоюродный брат Тедди Рузвельта, был избран президентом в 1932 году, в разгар Великой депрессии. Он пришел к власти, получив таким образом от народа мандат на реализацию пакета масштабных мер по преодолению кризиса. Ко времени инаугурации Рузвельта в начале 1933 года четверть всех работоспособных граждан Америки были безработными, множество было ввергнуто в нищету. Выпуск промышленной продукции упал вдвое по сравнению с периодом до начала депрессии (1929), инвестиции практически прекратились. Политика, которую Рузвельт предложил для того, чтобы выйти из этой ситуации, получила название «Новый курс».
На выборах Рузвельт одержал убедительную победу: за него было отдано 57 % голосов, а демократы получили большинство и в Конгрессе, и в Сенате, — этого было достаточно для того, чтобы провести «Новый курс» в жизнь. Тем не менее некоторые из предполагаемых законодательных нововведений представляли из себя конституционную проблему, и дело дошло до Верховного суда, для которого электоральный мандат Рузвельта имел гораздо меньше веса.
Одним из краеугольных камней «Нового курса» был Акт о восстановлении национальной промышленности. В первой его статье были перечислены меры, которые Рузвельт и его команда считали важнейшими для возрождения экономики: ограничение конкуренции в промышленности, наделение рабочих более широкими правами по организации профсоюзов и регулирование
«Исключительные обстоятельства могут требовать исключительных мер. Но исключительные обстоятельства не могут создавать новые или расширять существующие конституционные полномочия».
До того как решение суда вступило в силу, Рузвельт реализовал следующий пункт своей программы и подписал Акт о социальном обеспечении, заложивший основы «социального государства» (welfare state) в США: система пенсий, пособий по безработице, помощь семьям с несовершеннолетними детьми, некоторые элементы общественного здравоохранения и пенсии по инвалидности. Был также подписан Акт о регулировании трудовых отношений, который вновь расширял права рабочих по организации профсоюзов, наделял их правом вести коллективные переговоры или проводить забастовки в случае спора с работодателями. Эти меры также столкнулись с противодействием Верховного суда, и пока в рамках судебной системы шла борьба, Рузвельт был переизбран в 1936 году с еще более впечатляющим результатом — 61 % голосов. Получив столь значительную поддержку населения, он вовсе не был расположен позволять Верховному суду вмешиваться в его политические решения. Свои планы он изложил в одном из регулярных обращений к народу, которое было передано по радио 9 марта 1937 года. Рузвельт начал свою речь с напоминания о том, что во время его первого президентского срока все его насущно необходимые решения едва не были заблокированы Верховным судом. Затем он продолжил:
«Я вспоминаю тот вечер 9 марта, четыре года назад, когда я впервые обратился к вам по радио. Мы тогда находились на самом дне банковского кризиса. Вскоре после этого, поддержанные авторитетом Конгресса, мы попросили население сдать все имеющееся у него на руках золото по честной цене правительству Соединенных Штатов. [46] Сегодняшнее оживление банковского сектора показывает, что эта мера была правильной. Но когда почти два года спустя вопрос о соответствии этих действий Конституции разбирался Верховным судом, то их конституционность была подтверждена с перевесом всего пять голосов против четырех. Если бы один голос лег на другую чашу весов, то великая нация снова была бы ввергнута в хаос. В самом деле, четверо судей постановили, что право требовать по частному контракту в точности то, что там прописано, — это право более священное, чем основные цели, провозглашенные Конституцией, то есть процветание и укрепление нации».
46
Речь идет о президентском указе 1933 г., в соответствии с которым в США была проведена фактическая возмездная экспроприация золота частных лиц. За несколько месяцев население страны должно было сдать по фиксированной цене в банки все имеющееся у него золото. Запрещались сделки с оплатой золотом или в золотом эквиваленте. Требовать в суде золото по уже заключенным до Указа сделкам подобного рода стало невозможным: ответчики присуждались к выплате бумажных денег по соответственному курсу, — см. дальше цитату из Рузвельта (прим. перев.).
Очевидно, допустить подобную ситуацию впредь было нельзя. Рузвельт говорил:
«В прошлый четверг я уподобил американскую форму правления тройке лошадей, которых Конституция дала американскому народу, чтобы он мог возделывать свое поле. Эти три лошади — Конгресс, исполнительная власть и судебная система. Сегодня две лошади: Конгресс и исполнительная власть — тянут в одну и ту же сторону. Но третья — в обратную».
Затем Рузвельт напомнил, что в действительности Конституция США изначально не давала Верховному суду полномочий проверять конституционность законодательных актов, что такое право было предоставлено ему только в 1803 году. Однако тогда же судья Верховного суда Башрод Вашингтон подчеркнул, что Верховный суд должен «считать закон действующим, пока его несоответствие Конституции не доказано без всяких обоснованных сомнений». Рузвельт замечает:
«За последние четыре года это разумное правило — выносить решение лишь при отсутствии обоснованных сомнений — было отброшено. Верховный суд действовал не как юридический, а как политический орган».
Рузвельт считал, что его электоральный мандат дает ему право изменить эту ситуацию и что «по зрелом размышлении о том, какие реформы нужны, представляется, что единственный конституционный метод действий… это влить новую кровь в наши суды». Президент также высказал предположение, что судьи Верховного суда перегружены работой и что эта нагрузка слишком тяжела для пожилых судей — а именно они и голосовали в суде против его законодательных инициатив. Он также предложил, чтобы судьи Верховного суда выходили в отставку по достижении семидесяти лет и чтобы коллегия была дополнена шестью новыми судьями. Представленный Рузвельтом Билль о реорганизации судебной системы должен был вывести из игры судей, назначенных при прежних, более консервативных администрациях и по большей части настроенных против «Нового курса».