Почему умирают гении
Шрифт:
— Да я тебе сейчас рожу набью! — крикнул Сергей, вскакивая с места.
— Так что же ждешь, вперед и с песней, но коль дерешься, как кадришь, то я боюсь и две минуты против меня не простоишь!
Лена лишь с большим трудом убедила Сергея не устраивать скандал, а Андрей, вдоволь поглумившись над парочкой, отправился домой.
Но дома ему тоже не суждено было обрести покой. Наташу, его любимую супругу, посетил очередной бзик — она захотела, чтобы Андрей починил разваливающийся стул, место которому на свалке, а еще поискал в интернете дешевые путевки в санаторий. Только этого ему не хватало для полного счастья, ведь сейчас он так нужен своему клубу, своим друзьям. Без него они пропадут, задохнуться в наркотическом дыму и собьются с истинного пути. Они и так подошли к краю слишком близко — Андрей заметил это еще в прошлый раз. Позволить своему детищу свалиться с вершины в пропасть, занимаясь починкой стула и сидением в интернете — найдется ли пытка страшнее? Наплевав на просьбы жены, Андрей уже было начал собираться
— Ты никуда не пойдешь! — кричала она. — Я не хочу, чтобы ты опять обкурился какой–то дряни или нажрался до поросячьего визга! У тебя есть семья, и ты несешь за нее ответственность. Когда мы в последний раз сидели вместе? Когда о чем–то разговаривали, занимались любовью, в конце концов? Ты вечно витаешь в облаках или проводишь время черт знает где и непонятно с кем! Хватит! Я устала это терпеть!
От этого ора не было никакого спасения. Ну чего от него все хотят? Что им надо? Когда же все отвяжутся, уткнуться носом в свой примитив и забудут о его существовании? Как же надоел этот жалкий мир, где правят бал гнилые человеческие отбросы! Неужели ему придется спасать этих червяков, которые заслуживают лишь быть втоптанными в грязь и навеки забыты? Достойны ли они романа, куда он вложил всю свою душу и весь свой талант? Поймут ли его или со свойственной им придурью отвернуться? И Наташа… Ну что она орет? Почему нельзя развалиться на кровати и заснуть или пойти заняться готовкой? Да что угодно — лишь бы замолчала, лишь бы не приставала с навязчивыми просьбами и не ограничивала свободу. Но супруга не унималась:
— Немедленно разувайся! Я сказала, ты никуда не пойдешь, даже думать об этом забудь!
— Оставь меня в покое, злая ведьма, уж душу всю изрезала ножом, все чувства сапогами истоптала, мечты сожгла каленым утюгом! Я клуб этот создал, и быть там должен — иначе жизнь мне больше не мила, ты не Господь, чтоб, что–то запрещать мне, ты гению прислуживать должна!
— Опомнись! Ты окончательно помешался! Если и дальше будешь вести себя, как псих и продолжишь общаться со своими алкашами и наркоманами, то очень плохо кончишь. Ты рвешься из родного дома на какой–то пустырь, как будто там медом намазано, а я вынуждена все время быть одна, убирать за тобой, гладить, готовить! Какой же ты наглец, Андрей!
Разревевшись, Наташа прислонилась к входной двери. «Я все равно тебя никуда не пущу», — сказала она и направила на Андрея красные от слез глаза.
— Ну хорошо, будь все по–твоему, как скажешь. Я больше спорить не могу — уж нету сил. Пусть человечество гноится продолжает, ведь некому его теперь спасти. Но коли спросят вдруг, когда конец настанет — кто виноват? Отвечу я, что ты! Ведь даже Дьявол, уж на что коварен и тот не смог похоронить весь мир. А ты смогла…
У Андрея действительно практически не осталось сил на споры. Починив стул и найдя в интернете нужную информацию, он отчитался перед Наташей о проделанной работе, и она, обняв его и искренне поблагодарив, отправилась спать. Андрей только этого и ждал. Обрадовавшись, что теперь приставать к нему никто не будет, он извлек из холодильника водку и выпил почти всю бутылку, проклиная последними словами окружающий мир и неблагодарных людей. А перед тем, как лечь на кровать и дождаться следующего дня, такого же глупого и бессмысленного, как и все предыдущие, Андрей взял ручку и на клочке бумаги вывел четверостишие, казавшееся в тот момент самым гениальным и правильным из тех, что он когда–либо написал:
Водка уже не помогает, Голова, как чугунный колокол. Что такое счастье я знаю — Это когда всем ты по хую… [12]Августин попал в свой клуб лишь спустя пять дней, и каково же было его удивление, когда он увидел там более пятидесяти человек. Откуда? Ведь казалось, еще недавно их число с трудом превышало два десятка, а новичков приглашали лишь на конкурсной основе — только лучших, только самых достойных. А разве здесь все достойные? Кто–то уже в стельку пьян, кто–то дрыхнет в темном углу и громко храпит, кто–то раскуривает косяк, а на него, Августина, вообще не обращают внимания. Будто он здесь чужой, случайно затесавшийся в толпу…
12
Использованы стихи Александра Ш.
Расталкивая людей, Августин бросился на поиски Маврикия. Чем дальше он проходил внутрь помещения, тем более удручающей становилась картина. Не иначе как сам бес сошел на землю и основал здесь временную обитель. Никто не читал стихи, не разыгрывал театральных сценок, не танцевал и не вел философских диспутов. Обезличенная масса человеческих тел лежала на полу, соседствуя с блевотней и пустыми бутылками. Какие–то парни навязчиво лезли к каким–то бабам, а отвратительный спертый воздух лишь усугублял мрачную картину.
Маврикия нигде не было. А может, он и не пришел? Плюнул на все, поняв, что делу конец? Что ж, тогда он сам вмешается! Укажет этим червякам,
Взобравшись на сцену и скинув с нее пивные бутылки, он обвел взглядом толпу и прокричал:
— Одумайтесь, погрязшие в разврате, зачем пришли сюда и кто вы есть! Здесь клуб для гениев, для истинных талантов, на вас же мне противно и смотреть! Стихи где ваши? Творчество? Где души? Повсюду лишь блевотные тела! Не для того я здесь воздвиг обитель, чтоб рухнула, как замок из песка. Среди людей хоть тварями прикиньтесь, хоть мерзким быдлом, хоть куском дерьма, но здесь другая жизнь, другие лица и мир другой — его придумал я!
— Да кто ты такой! — раздались крики. — Не мешай нам!
— Еще вопрос, кто здесь кому мешает! Коль что не нравится — так убирайтесь вон! Кто вдохновил на хаос и распутье? Кто сладко пользует ваш неокрепший ум?
— Маврикий сказал, что мы можем делать то, что нам захочется, — ответил Эль Матадор, с трудом поднимаясь на ноги. — Вот мы и отдыхаем! А если тебе что–то не нравится — уходи. Тебя здесь не было с неделю, так никто особо и не расстроился, а многие вообще не знают, кто такой Августин…Уходи, ты здесь лишний, если не хочешь жить по нашим законам.
Где же это видано! Его гонят из его собственного клуба! И кто? Обкурившаяся шваль, ублюдки, которых он поставил на ноги, которым дал новый смысл жизни! Он хотел повести их за собой, построить на их основе новый мир, а чем они отплатили ему? Всего лишь за неделю его отсутствия, они превратились в толпу, в такую же толпу, которую так хотели победить! Почему же они предпочитают нюхать кокс, а не читать стихи, утопать в блевотине, а не вести беседы о смысле жизни и окружающем обществе? Что за червь поселился в их душах? Как же легко превратились они из интеллигентного кружка в жалкий притон! Невыносимо! Невыносимо терпеть эту боль! Это жгучее чувство унижения… Столько сил вложено, столько сделано и все напрасно?…
Августин набрал в грудь побольше воздуха и принялся читать, нет, выкрикивать стихи. Стихи злые, дерзкие, полные боли и разочарования.
Кто правит крен изъезженных саней, Кто — в зарослях наук сияет плешью… Я — свиновод, я развожу свиней, И не томим отнюдь в престиже брешью! Что ржёшь, рукой прикрыв щербатый рот?! Гляди, не надсадись — уже синеешь! Свинья, когда с ней ласков свиновод, — Добрей, чем ты вовеки стать сумеешь! Из общества людей себя изъяв, Увёл судьбу в свинарник я под руки. Мне хряк да боров — верные друзья, Мне свиноматки — нежные подруги. Их холю и скоблю. Они в ответ Умильно, с обожанием — «хрю–хрю!» мне. Я верности зарок, любви обет В их искренних глазах читаю умных. Вот так бы вместе жить нам, вековать, И гладки с нас, как говорится, взятки. Но стал я неполадки замечать (Всегда наружу рвутся неполадки!): Со мною свиньи вертятся винтом, Служить желают и хвостом виляют. А отвернусь — подкапывают дом — Фундамент портя, рыла забавляют. Ветшает дом, падёт — того гляди, Не сплю — боюсь, во сне придавит крышей. «Не свиньи виноваты, погоди! — Твержу себе, — а — ясно дело! — мыши! Нельзя! Не может с искренностью глаз Такое вероломство совмещаться!..» Сомненья не один десяток раз Мешали мне в события вмешаться. Но как ни подступись, как ни копни, — Самообман — не средство, суть — едина: Я их кормил, в то время как они Долбили дом, как судно долбит льдина. Корил их, убеждал, увещевал — Напрасно! — Всё наглей, бесстыдней рыла. И дом, кренясь, на все лады трещал, И в унисон с душою сердце ныло. И их приговорив ножом к концу, Роняя слёзы (свиньи хоть, но жалко!), За мудростью пошёл я к мудрецу, И он, уста разверзнув, мне прошамкал: «Не разнице культур в вину вменять, Коль в баб не обратит свиней помада! — Чтоб человеческий язык понять, Как минимум быть человеком надо [13] !».13
Использованы стихи Каро Мономаха