Почерк зверя
Шрифт:
Когда солнце село, Арна сослалась на усталость, и пошла спать. Орк, разумеется, отправился вместе с ней, а Мантикора, наконец-то остался с Гундольфом наедине.
— Может, вина? У нас в деревне делают неплохое домашнее вино, не чета напиткам из замковых виноградников, но все же, — дружески улыбаясь, предложил Талеанис.
Фон Кильге неопределенно кивнул. Пользуясь возможностью, Мантикора расценил кивок, как согласие, и спустя две минуты выставил на стол узкогорлый кувшин и два высоких кубка. В одном из них на дне еще плескалась рубиновая жидкость, и полуэльф поставил
— Урожая прошлого года, — добавил он, закрывая кувшин.
Пробка выскользнула из пальцев, и упала прямо под ноги Гундольфу.
— Ох, извините…
— Ничего, я сейчас достану, — рыцарь наклонился…
И в этот момент Талеанис молниеносно поменял кубки местами, ставя перед гостем напиток, содержащий жидкость из флакона Маар-си.
— Что ж, за знакомство!
И осушил кубок до дна, в глубине души надеясь, что Гундольф последует его примеру, и тихо проклиная себя за эту надежду…
Фон Кильге поставил на стол пустой кубок.
— Хорошее вино — для местного, конечно, — сдержанно похвалил он.
— Хотел бы я когда-нибудь попробовать настоящего вина из подвалов Клюва… — мечтательно вздохнул Мантикора.
— Хотел бы я, чтобы мне еще представилась эта возможность, — Гундольф резко помрачнел.
— А как она может не представиться? — осторожно спросил Талеанис, интуитивно чувствуя, что напал на верный след.
— Я не знаю, как меня примут в родном замке, — на миг по лицу рыцаря скользнула тень сомнения — похоже, он и сам был удивлен своей откровенностью.
— Простите, если лезу не в свое дело, но почему? У вас какие-то проблемы с вашим Орденом?
— О, да, у меня некоторые проблемы! — с ядовитым сарказмом воскликнул Гундольф. — Налейте еще вина, если не сложно.
Повторно осушив кубок, фон Кильге откинулся на спинку скамьи, и тяжело вздохнул.
— Что ж, полагаю, вам будет интересно послушать историю о том, как глупого мальчишку, возомнившего себя великим героем, лишили всего, в том числе — лица и имени…
Все началось с того, что я имел неосторожность поспорить с графом де ла Маром, младшим магистром Ордена, о целесообразности и допустимости введения пошлины на вход в город, и о ее размере. В результате чего был отправлен к недавно поселившемуся на наших землях богачу с унизительной просьбой о займе Ордену… Этот странный человек, приехавший неизвестно откуда, купил себе один из самых дорогих особняков, привез с собой слуг, и, судя по всему, в деньгах не то, что не нуждался — он мог есть золото, как иные едят хлеб. Он носил очень странный титул, князь-герцог…
Деревянный кубок в руке Мантикоры хрустнул, глаза побелели от ярости. Но увлеченный своим рассказом Гундольф этого, по счастью, не заметил.
— Сперва меня долго держали в приемной, и только когда я уже готов был возмутиться, дворецкий проводил меня к своему господину. Услыхав мою просьбу, де Аббисс расхохотался — и предложил вдвое, а потом и втрое больше — и не в долг, а просто так. Но в обмен на то, что Орден Грифонов не будет вмешиваться в его дела, и вообще интересоваться происходящим на территории нанятой им земли. Меня это насторожило…
Когда рыцарь закончил свой рассказ, Талеанис уже едва сдерживался, чтобы не предупредить его о том, что Левиафан за ним следит, что в Хайклифе фон Кильге наверняка ждет ловушка, что…
Но мысль о том, что малышка Лианна попадет в лапы безжалостного демона, мгновенно отрезвила полуэльфа. Немного помолчав, он заговорил.
— Не сочтите за дерзость, но… возьмите меня с собой? В этой деревне меня ничто не держит, а ваша история задела меня за живое. Тварь, подобная этому Левиафану, просто не должна существовать! Я хорошо сражаюсь, и не буду лишним в вашей войне с князем-герцогом!
Спокойно выслушав пламенную речь Мантикоры, Гундольф тяжело вздохнул.
— Я хотел бы, чтобы ты отправился вместе с нами. Но не уверен, что на это согласится Арна… впрочем, быть по твоему. Если она будет против — пойдем без них.
— А орк — он с ней?
— Да. Он ее кровный брат, или как там у них это называется.
Полуэльф уважительно присвистнул. Чтобы орк согласился стать побратимом человеку, и, тем более — слабой женщине, этому человеку надо как-то очень сильно в глазах орка отличиться… Все детство проведя среди зеленокожих, Мантикора хорошо знал их обычаи. Побратимство — это очень серьезно.
— Утром выступаем. Ты уверен в своем решении? — спросил тем временем рыцарь.
— Уверен. Когда вы спросите Арну, согласна ли она принять меня в свой отряд?
— Утром же. Не хочу ее сейчас будить — драться с Орогримом по пустякам — глупо. Так что давай выпьем еще по стакану, и пойдем спать.
Как и всегда, Арна проснулась с первыми лучами солнца. Бесшумно встала, осторожно переступив через спящего на полу рядом с ее кроватью Орогрима, подошла к окну, и, распахнув ставни, вдохнула свежий рассветный воздух, привычно вслушиваясь в эмоциональный фон спутников.
Орогрим спокойно спал. Ему снились рассветы в степи, прохладный ветер, кони, и свобода быть собой среди своих. Арна улыбнулась, ощущая его светлую радость — пусть даже и во сне.
Гундольф уже встал, и сейчас собирал вещи. Мысли и эмоции рыцаря были спутанными, неясными для него же самого. По нему сразу ощущалось — молодого Грифона что-то гнетет, что-то не дает ему покоя. Вслушавшись внимательнее, Арна почувствовала затаенный страх и глубокое недовольство самим собой, и еще — какую-то непонятную неприязнь к хозяину дома, этому полуэльфу.
Сам Мантикора на ощущениях напоминал перетянутую струну на лютне, готовую лопнуть от любого неверного прикосновения. В его эмоциональном фоне преобладали мрачная решимость, готовность пожертвовать собственной честью ради чего-то, или кого-то, и панический страх. Страх не за себя…
Нахмурившись, Арна вслушалась глубже, постепенно переходя от считывания просто эмоций к чтению мыслей. Она очень не любила это делать, каждый раз ощущая себя воровкой, вторгшейся в чужое личное пространство, и похищающей чужие мысли, самое сокровенное… но другого выхода Танаа сейчас не видела.