Почтальон всегда звонит дважды. Двойная страховка. Серенада. Растратчик. Бабочка. Рассказы

Недавно я опубликовал рецензию на один из третьесортных романов Нормана Мейлера, в которой предложил автору сесть, расслабиться, почитать что-нибудь Джеймса М. Кейна и поучиться у него, как писать романы. Мейлера эта рецензия, кажется, задела. Но всяком случае, он ужасно негодовал на меня в нью-йоркском Post… Н-да, а ведь вместо этого ему бы следовало поблагодарить меня! Более ценного совета я не мог бы дать!.. Мне известно, что Камю, например, интересовался Кейном и использовал его романы как модель при написании «Постороннего». В голову приходят имена еще нескольких известных американских романистов,

помимо Мейлера, которым следовало бы поступить аналогичным образом, однако к чему дразнить львов?!.

Кейн удивил и привел меня в восторг, когда я стал достаточно взрослым, чтобы осмотреться и оценить то, что было сделано в американской литературе. К той же плеяде принадлежат Стейнбек, Фаррелл, Сароян, Фолкнер и Томас Вулф. Но Кейну в отличие от других присуща потрясающая динамика повествования. Или, быть может, «ускорение» — более подходящее слово. Чтение любого романа Кейна подобно попытке усесться в автомобиль, который тем временем разгоняется до шестидесяти километров в час. Ныне, двадцать лет спустя, я перечел романы «Почтальон всегда звонит дважды» и «Двойная страховка» снова… и я все еще удивлен и пребываю в восторге… отчасти потому, что сейчас я понимаю, насколько в действительности сложна излюбленная Кейном техника «крутого» детектива.

В 1930—1940-х годах Кейн получил известность как писатель «секса и жестокости». Я это хорошо помню. Полагаю, что большинство критиков так и не вышло за рамки подобного представления о нем. «Почтальон всегда звонит дважды» был признан самым опасным романом того времени, романом, нарушающим табу общественной морали. Его запретили издавать в Канаде; в Америке была пресечена первая попытка Metro Goldwin Mayer снять по книге фильм и т. д. Одному Богу известно, сколько похотливых юнцов тайком мусолили страницы 71 и 72 первого издания романа, зачитываясь сценой «Ударь меня!», в которой мужчина и женщина пытаются представить убийство как автомобильную катастрофу:

«Я начал возиться с ее блузкой, оторвал пару пуговиц, чтобы Кора выглядела так, как положено пострадавшей. Она смотрела на меня в упор, и глаза ее казались не синими, а дьявольски черными.

Я чувствовал, как часто она дышит. Потом она вздрогнула и прижалась ко мне:

— Ударь меня! Порви что-нибудь!

Я схватил Кору и, рванув на ней блузку, разорвал от горла до талии.

— Это случилось, когда ты вылезала наружу. Зацепилась за дверную ручку. — Голос мой звучал странно, как из жестяного рупора: — А ты об этом не знаешь.

Я размахнулся и изо всей силы ударил ее по лицу. Она лежала у моих ног, глаза ее сверкали, грудь вздымалась, заалели, набухая, соски. Она лежала навзничь, и из моего горла рвался звериный хрип, язык распух и…»

Эти набухшие соски стали самым знаменитым литературным образом 1930-х. Они заставляли трепетать многих, И все же… они не что иное, как литературный образ. Секрет Кейна состоит в том, что он никогда не использует ни одной детали, ни одной сцены просто так. Прочитайте еще страниц семьдесят, и вы вновь наткнетесь на те же самые соски. Этот точно продуманный образ проходит в романе контрапунктом: незначительное неврофизиологическое изменение их состояния — и сюжетная линия совершает новый неожиданный поворот…

Подобное происходит у Кейна и с насилием. «Почтальон всегда звонит дважды» и «Двойная страховка» — романы об убийствах, однако Кейн не смакует жестокость. В «Двойной страховке» он почти полностью отказывается от описания деталей, словно говоря читателю: «Парень сворачивает человеку шею — так? А теперь используй собственное воображение, чтобы представить удушье, клокочущий в горле звук, хруст хрящей и след от пальцев убийцы на шее умершего…».

Несмотря на подобный лаконизм, у вас возникает ощущение, что вы стали свидетелем чрезвычайно жестокого убийства. В том-то и состоит фокус Кейна, — впрочем, нет, не фокус. Это — искусство, восходящее к «Преступлению и наказанию» Достоевского. В каждой своей

книге Кейн помещает вас в шкуру то одного, то другого законченного мерзавца и неудачника, который никогда ничего не достигнет, — и заставляет вас переживать за них. Вы симпатизируете им и в то же время испытываете ужас и отвращение. Странная смесь! Возможно, Кейн разглядел Универсального Мерзавца в каждом из нас… Не знаю… Грех, которому Кейн посвятил великое множество страниц, — это не убийство и не садизм, а предательство.

<…> Фильм по роману «Почтальон всегда звонит дважды» вышел в 1944 году, как и другие фильмы, снятые по книгам Кейна, он имел огромный успех; главные роли исполняли Лана Тернер и Джон Гарфилд. В этом успехе была некоторая доля иронии, потому что прежде, чем стать писателем, Кейн с треском провалился на поприще сценариста. Действительно, история обращения Кейна к жанру романа не совсем обычна. К моменту опубликования в 1934 году первой книги «Почтальон всегда звонит дважды» автору исполнилось сорок два. До этого в течение восьми лет (1924–1931) он пишет статьи для нью-йоркского World под руководством известного американского журналиста Уолтера Липимана, что значительно повлияло на писательское становление Кейна. В этот период он попадает в Голливуд по протекции Винсента Лоуренса, сценариста полнометражных фильмов. У него Кейн обучался основным принципам искусства создания образа и напряженности действия.

Но что касается… динамичности, или, как я называл это выше, «ускорения», то она является исключительной особенностью творчества самого Кейна, поскольку больше никому — ни Хемингуэю, ни даже Раймонду Чандлеру — двум писателям, с которыми его сравнивали, — не удалось достигнуть в этом его уровня мастерства. Кейн избегает любых нарушений ритма повествования. Напротив, все в его произведениях работает на поддержание заданного ритма. Когда речь идет о воссоздании атмосферы особняков с лепниной в стиле рококо или же захолустных городишек Калифорнии, Кейна можно сравнивать с Чандлером, но делает он это при помощи удивительно малого количества деталей… несколько метров ткани в магазине Фердинанда Испанского, ниспадающей с древка копья конкистадора… и вы уже представляете себе не только всю драпировку в бунгало с потолком высотой два метра шестьдесят сантиметров, но даже заложенную на ней двойную складку. Кейна нередко сравнивают по широте кругозора с Хемингуэем: он с одинаковой легкостью и глубиной знания предмета пишет о приготовлении простых и быстрых блюд, расследовании, проводимом страховой компанией, об оперном театре и т. д. — и тем не менее вы замечаете все эти декорации на скорости добрых полторы сотни километров в час… Динамичность повествования Кейна — это нечто! Рекомендую и вам то, что сначала посоветовал Норману Мейлеру, а именно: откройте роман «Почтальон всегда звонит дважды». Начните: «Из грузовика с сеном меня выбросили где-то в полдень…»

Один взгляд… и вам уже не оторваться… приятное путешествие только начинается…

Том Вулф 1965

Из грузовика с сеном меня выбросили где-то в полдень. Я наткнулся на него вчера вечером у границы, и едва я залез под брезент, как тут же уснул. Мне это было необходимо после трех недель в Тихуане, и я еще храпел, когда они остановились на обочине, чтобы дать остыть мотору. Тут они увидели ногу, торчащую из-под брезента, и вышвырнули меня. Я попытался было как-нибудь выкрутиться, но они только тупо пялились на меня, и номер не прошел. Зато они дали мне сигарету, и я зашагал по дороге в поисках завтрака. Так я и наткнулся на заведение «У двух дубов».

Это был обычный мотель, каких в Калифорнии миллионы. Там была закусочная, а над ней комнаты, где жили хозяева, несколько в стороне — бензоколонка, а сзади — полдюжины домиков для постояльцев. Я зашел в закусочную, присел отдохнуть у окна и стал смотреть на дорогу.

Когда появился этот грек, я спросил, не было ли у них парня в «кадиллаке».

— Мы должны были здесь встретиться, — сказал я, — а заодно и пообедать.

— Сегодня нет, — ответил грек, накрыл мне один из столов и поинтересовался, что я буду есть.