Почтальон
Шрифт:
Но я промолчал, просто не знал, что на это сказать, одолевала та самая, неистребимая жажда, головная боль с тошнотой шли рядышком.
— Нет её здесь, той благодати, ни следа, ни маленького родничка энергии. Но есть что–то другое, оно не плохое и не хорошее, просто другое, не знаю, как сказать, — закончил он, повысив голос.
Деревья закончились, пошли поля, засеянные пшеницей. Указатель на обочине, сообщил, что мы приближаемся к Междуреченску. Про такой город, я не слышал, отец Дионисий, судя по озадаченному хмыканью тоже. Неожиданно, из пшеницы выросла фигура человека и дергано бросилась нам наперерез.
— Видишь, это? — привлёк я внимание священника, указывая рукой на право.
— А как же, чай не слепой, — ответил тот, угрюмо косясь на приближающегося.
— Прибавь газу, и не вздумай останавливаться, это уже не человек, — в ответ, он озадаченно покосился на меня, но просьбу, сказанную в приказном тоне, выполнил чётко. С заражённым, мы разминулись на несколько метров, пробежав за нами какое–то время, он, в конце концов сдался.
— Всё расскажу, объясню, — ответил я, на немой вопрос в глазах священника. — Сначала в город меня доставь, лекарство нужно сделать…кстати, батюшка, ты как себя чувствуешь?
— Хворый я с утра, голова чугунная и тошнит, что за оказия… не знаю.
— Это, вылечим, — с уверенностью заявил я. Но затем добавил. — Главное, чтобы ты иммунным оказался.
Потянулись дома частных застроек. Стали попадаться машины, народ спешил, сам не зная куда, пешеходы стояли кучками, то и дело озадаченно тыкая пальцами, то в одну, то в другую сторону. Люди не узнавали родных мест и понятия не имели, что их ждёт. Глянув в зеркало заднего вида, я заметил столб чёрного дыма рядом с громадиной элеватора, похоже огонь, нашёл себе пищу. В отличии от них, я кое–что знал и подозревал, с того костерка, что в нескольких километрах позади, может такое прибежать, все местные бабушки с инфарктами попадают. Как вспомню эту образину, аж испариной солёной покрываюсь.
— Ты, иммунный? — неожиданно спросил отец Дионисий.
— Вроде, да, — ответил я, испытывая некоторые сомнения. — Вторые сутки, уже здесь, и пока не обратился, — понятно, что такой ответ, вызовет ещё больше вопросов, ну а как тут отвечать?
Сомнения в моей иммунности возникали, Хром говорил, что живчика нужно, двести пятьдесят или триста грамм на день, с условием, если не ранен. А мне же литра не хватает, хоть и здоров, царапины и ожоги думаю не в счёт. Боль в голове, останавливается на час после большого глотка пойла, ещё столько же я терплю, до очередной дозы, что не так? Может, я обращаюсь?
— Тот, что бежал за нами…
— Это, заражённый, увидишь такого, беги, прячься или убей, иначе он тебя сожрёт. Их легко узнать, урчат, бегают не по–человечески. Так, теперь забирай на право, — сменил я тему. — По окраине город обойдём, думаю, там есть большие магазины.
Не знаю, почему священник, так просто принял моё шефство, проняло? Сомнительно. Не тот человек. Может он и в правду что–то чувствует? Как он выразился? «Вера, она материальна.» Вполне возможно, если я не ощущаю, это не значит, что ничего нет.
Супермаркет нашёлся на северной окраине, отдельно стоящее здание, с большой парковкой, машин было не много и нам удалось припарковаться у входа. Отец Дионисий, пообещал, что дождётся меня, не смотря не на что, но ранец, я на всякий случай захватил. Не то чтоб не доверял, мало ли, что может случиться, заражённые или вооружённые. За последние пару дней, я убедился в незаменимости огнестрела. И впредь, даже в сортир без автомата не пойду.
Магазин встретил меня полумраком и гомоном, люди ходили в потёмках стеллажей выискивая продукты, у кассы стояло с десяток бабушек с авоськами, подойдя ближе, я понял, что они вовсе не продукты оплачивают, а просто общаются.
— Мериканцы, на нас опыты устраивают, — голосила одна. — Племянник, в компютере прочитал, что президент наш, земли вокруг города вместе с речками, мериканцам продал, вот теперь эти нехристи и чудят. Да–да.
— Дура ты старая, какие на хрен мериканцы, куда полгорода делось, а речки? Нехристи упёрли?
— Говорю же, инопланетяне это…
— Они же, вроде, католики!? Крещёные, значит!
— Кто, инопланетяне?
— Тьфу, куры! — выразил своё мнение проходящий мимо старик.
— Ты иди–иди, старый, корвалола накапай, — прикрикнула на старика, голосистая бабуля.
Старые страсти накалялись, того и гляди авоськи с тележками в ход пойдут. Бросив бесполезную прослушку, я ушёл в торговый зал, времени не так много, народ скоро начнёт обращаться, да и голодные гости, вот–вот нагрянут.
Вместе с погрузкой двух огромных пакетов в машину, на всё про всё, ушло не больше двадцати минут, получилось бы быстрее, но кассирша долго разглядывала мои деньги, пятитысячную купюру, которой так и не суждено было попасть к молодым. Что–то ей не нравилось, она даже старшего продавца позвала. Та, пощупав купюру, посмотрела на мой потрёпанный, но всё ещё грозный вид, и дала добро. К тому времени в городе началась стрельба.
— Начинается, — констатировал я, усаживаясь на переднее сидение. — Батюшка, давай–ка вон за те гаражи, с глаз долой.
Тот без вопросов, завёл свою старушку ниву и перевёз нас, в укромное место.
— Рассказывай Кнут, — требовательно произнёс священник, заглушив двигатель. — Что за чертовщина, тут, творится?
И я начал говорить, одновременно готовя живчик, пересказал ему всё, что узнал от Хрома: про тварей, и трофеи с них, мультиверсум со множеством миров, и наши копии. С самого начала, со свадьбы, до момента нашей встречи, на лесной дороге. Поспрашивал и самого батюшку. Как выяснилось, он попал в кислый туман, более восьми часов назад и умудрился не разу не нарваться на заражённых
— Вот, — протянул я священнику полтора литровую бутылку с живчиком, на которую ушли последние два спорана. — Сделай два больших глотка, я уже говорил, что это наше лекарство.
Тот принюхался к горлышку, скривился, но просьбу выполнил.
— Ну и сивуха, — произнёс батюшка, возвращая мне бутылку.
К тому времени, я уже поправил здоровье и чувствовал благотворное действие пойла, к слову, приготовлено оно было на коньяке, так что батюшка зря жаловался, он ещё не пробовал на спирту.