Почтальон
Шрифт:
Накромсав прямо на пакете куски карбоната и хлеба, я сделал несколько бутербродов. Мне хотелось не есть, а жрать, жрать и жрать, чем и занялся, поделившись со священником. Овсяно–вафельная диета, была у меня в печёнках, никакого удовольствия, только приторная сытость. С деликатесом мы разделались за несколько минут, батюшка почти не отставал от меня, но только делал это, по–старчески степенно.
— Раз такое дело, надо местную церковь найти, — сказал отец Дионисий, давно ожидаемые мною слова. Видимо вместе с пищей, он переваривал
— А что это даст? Я уже говорил, девяносто пять процентов этих людей, превратятся в урчащих монстров, нас просто сожрут, не они так, те кто придёт позднее. Ты мне на слово поверь, этих тварей, лучше встречать с базукой.
— Хорошо, — неожиданно согласился священник, — Что ты предлагаешь?
— Для начала, как ты себя чувствуешь?
— Лучше, много лучше, будто после крепкого, здорового сна, — признался тот, почему–то разглядывая руки, а затем с удивлением уставился на меня.
— Вот, теперь ты понимаешь? Что…
Совсем рядом у супермаркета, раздалась пулемётная стрельба. С этой музыкой, я уже был знаком. Послышался звук бьющегося стекла и женские визги.
— УХА–ХА–ХА…МЯСО…ВЫ ВСЕ ПРОСТО МЯСО! — пролаял громкоговоритель, голосом безумца и снова заработал пулемёт. Тут же в прогале, между гаражей, пронёсся армейский джип, с пулемётчиком на верху, тот палил прямо перед собой.
— Вот чёрт, — инстинктивно пригнувшись, я принялся высвобождать винтовку из ранца.
Следом за первой, пронеслось ещё несколько автомобилей, среди которых парочка грузовиков. Замыкающая машина завернула в наш проулок и остановилась. Помогло то, что прямо перед нами стоял большой мусорный контейнер, из–за него было видно, лишь верхушку машины. Показав священнику знак тишины, я тихонько открыл дверь, сполз на землю и через несколько секунд уже выглядывал из–за угла контейнера.
Причина остановки, была банальна, человеку захотелось по малой нужде, чем он сейчас и был занят, стоя ко мне спиной поливал ворота гаража. Крепко сбитый лысый мужик, закамуфлированный с ног до головы, разгрузка пестрела гранатами и автоматными рожками, как новогодняя ёлка.
Внезапно, его рука потянулась к кобуре, и он обернулся ко мне. Небритое лицо исказилось в глумливой улыбке. Тихо лязгнула винтовка и гаражные ворота окрасились в серо–красные тона. Человек мешком свалился на землю, а я понял, что мои руки действовали быстрее мозга, ведь даже подумать не успел, как палец выжал курок.
Однако, тормозить сейчас, никак нельзя. Пригнувшись, я добежал до покойника, схватил за шкирку и поволок в своё убежище. Вряд ли кто–то мог услышать, у меня тихая винтовка. К тому же, пулемётная стрельба, прекращалась, только когда безумец кричал про мясо. Могли увидеть, но вроде как пронесло.
Бросив тело, я занял наблюдательную позицию. В зоне ближайшей видимости, было спокойно, смущал только обвешанный бронёй и решётками УАЗ патриот, оставленный заведённым, если кто заглянет в проулок, беды не миновать.
—
Обернувшись, я обнаружил священника за неприглядным занятием, он методично и без всякой брезгливости, исследовал содержимое карманов покойника.
— Батюшка?
— Я говорю, что наколки на его пальцах, о многом рассказывают. Потерянная душа, — задумчиво произнёс священник и бросил мне коробочку похожую на футляр из–под очков.
— Что это?
— Сам погляди, по–моему, это то, что нам нужно!
Он оказался прав, десяток споранов и что–то похожее на горох. Я знал, что это, только из рассказов Хрома. Сам не видел, но спутать было сложно. Живём!
— Что за звери такие? — поинтересовался батюшка.
— Точно не уверен, — честно признался я. — Но, по–моему, это муры. Хром…ну тот, который меня во всё посвятил, примерно так их и описал, бывшие зеки из отмороженных.
Священник тем временем, стянул с трупа автомат, снял разгрузку, кобуру с пистолетом, вообще разоружил его полностью, попутно ломая мои шаблоны. Дела…
— Отец Дионисий!
Привлёк я внимание священника, тот передёрнул затвор Калашникова и поднял вопросительный взгляд.
— Пользоваться, значит, умеешь!?
— А как же, чай не белобилетник какой. Служил и воевать приходилось, не всегда я был дьяконом.
После этих слов, он убрал оружие, положив руку на уцелевшую часть лица покойника, что–то зашептал, затем перекрестил его и поднялся со словами:
— Машину обыскать надо, может полезное, что есть и уходить по–тихому. Пешком. Сам видишь единственный выезд, под присмотром. Не та мы сила, чтоб с бесами этими воевать.
Тут я был полностью согласен.
Сказано — сделано. Привычно пригнувшись и стараясь окинуть взглядом всё что можно, я добежал до уазика. Водительская дверь открыта, двигатель журчал ровным механическим звуком, оглянувшись по сторонам, я запрыгнул на сидение и схватил с пассажирской стороны небольшой рюкзак. Тут щёлкнула ручка задней двери, заставив меня втянуть голову, но это был отец Дионисий.
Глава 7
— Слышь, Рябой! Долго ещё, Обезьян, будет гонять по кругу и боезапас расходовать? Никого же больше нет!
— Сам у него спроси, — злобно огрызнулся Рябой. — Он при мне тока, два раза краснухой закинулся… Прикинь, чо у него в башке щас!
— Да, хрен бы с этими патронами, вот только шумит он больно, не прибежал бы кто серьёзный.
— Я смотрю, Мина, ты сёдня умного включил, да? Прибежит так завалим, да и нет тута серьёзных. Всё, хорош мне на уши приседать, — прошипел Рябой, с угрозой глядя на Мину. — Делом лучше займись. Вон у тех двух дятлов в зилке, рожи больно довольные, стопудово дрянь по венам пустили. Хватай этих пернатых, пусть тушняк грузят, не особенные.