Почти цивилизованный Восток
Шрифт:
Он снова поморщился, Орвуд-старший. Знал правду?
Наверняка.
– Он просто нашел дудку, - пояснил Эдди. – На поле, когда… обирали мертвецов.
– Это дерьмовая история.
– Отец!
– И вправду дерьмовая, - Эдди вполне согласился с Орвудом-старшим. – Но старая.
– Могу я чем помочь? – некромант чуть склонил голову.
– Разве что золотом…
– А…
– Договор был заключен. И этот ваш МакДонал не может уйти. Договор его держит. А он держит их.
И еще крыс. Но кто будет платить за
– Ясно. Я сообщу Хвитцардам? Да и… не только им.
– Имена сохранились?
– Полный список. И награда тому, кто найдет детей. Её тоже не отменяли.
– Тогда поторопитесь, - Эдди осторожно пошевелил пальцами.
Орвуд-старший ушел. А Бертрам остался. Приглядывать. И… Эдди присел за порогом, прикрыл глаза. Он чувствовал девочку, здесь, рядом с собой. И когда та забралась на руки, просто обнял.
– Она ведь…
– Ребенок. И устала очень, - он коснулся мягких волос. – Это был сильный шаман. И дудка у него тоже непростая. А учеников не осталось, поэтому она пошла к человеку. Он не отдаст её так. Но и он притомился здесь быть. Так что… договор.
Золото доставили в сундуках. Небольшие, но тяжелые. Их несли с трудом, и люди, спустившись в подвал, завидев Марту, останавливались. Бледнели и… и золото придется тащить самому.
Три сундука.
Четыре.
Пять.
– Камнями было бы легче, - подал голос Бертрам.
– Возможно. Но мертвецы упрямы. Если ему обещали золото, должно быть оно. Дело не в стоимости. Важна конкретная вещь.
– Знаешь… - некромант все же решился приблизиться, и Марта подняла лицо, уставилась на него белыми глазами. – Я раньше… я поднимал мертвецов, но это другое. Они безвольны. И разума лишены. С духами тоже как-то случалось. Но они как раз бесплотны… а это… это…
– Не ушедшие.
Еще сундук. На сей раз доставили люди в синих ливреях, а за ними появился бледный человек с чахоточным румянцем.
– И вправду… это она, - произнес он с удивлением. – Марта… но… но это же… невозможно.
Плевать.
Шесть сундуков. Согласно договору.
– Идем, девочка. Надо подтащить их к порогу.
Эдди посторонился. И уже сам втягивал сундуки в темноту, один за другим. И не удивился, когда раздался громкий писк. Крысы, вынырнувшие на свет, показались вдруг огромными жутким существами. И даже Орвуд отшатнулся, а тот, чахоточный, и вовсе едва не лишился чувств.
Крысы облепливали один сундук за другим, и утаскивали туда, в подвалы.
Вот и последний.
– Идем, - Эдди держал Марту крепко. – Веревку держите, и…
– Я с тобой! – Орвуд подошел к порогу.
– Не стоит. Я или один справлюсь, или вдвоем сдохнем, разницы не особо. Лучше уж тут погоди, если все выйдет, нужно будет выносить кости. Да и так, чую, чистить придется. За века набралось.
Возражать не стал.
Крысолов сидел за кругом огня. Свечи еще горели, но Эдди заменил их на новые. А Марту пришлось выпустить.
– Договор исполнен? – спросил он.
– Исполнен! Исполнен! – Крысолов закивал, перетаптываясь с ноги на ногу. – Похоронишь! Меня и золото! Похоронишь!
– Обещаю.
– Клянись!
– Клянусь. Но не уверен, что его не попытаются выкопать.
Крысолов захихикал.
– Пусть попробуют. Пусть, пусть… попробуют.
Он вытащил дудку и кинул в Эдди. Поймать получилось, и та отозвалась на прикосновение силой. Болью. Обидой.
Ничего, Эдди потом разберется.
– Сначала я сыграю для них. Эй, дети, подойдите ближе. Садитесь… закрывайте глаза… вы ведь устали?
Устали.
Дудка сама завела колыбельную. Ту, в которой слышится знакомый голос матери. И эхо старого дома. В ней есть запах теплого молока с медом, что подавали перед сном. И тепло перины.
Пуховое одеяло.
Закрывайте глаза.
Уходите… вы свободны, свободны…
На сей раз не было звезд. Просто… просто смех. И легкое прикосновение. Шепот. Спасибо? Да… они так устали. И время отдыхать.
Время уходить.
Эдди опустил дудку.
– А я?! Договор! Договор!
– Помню. Но и ты мне кое-что обещал, - Эдди поднялся. – Ты говорил, что видел человека, убившего ту девочку.
– Видел, видел, - закивал Крысолов. – Приходит тут… наглый… не боится. Приходит и уходит.
– Откуда?
– Оставлю тебе… - он протянул руку в темноту и выволок толстую крысу. – Покажешь. А я…
– Как он выглядел.
– Вот так! – Крысолов вдруг пошел рябью и вытянулся. Он становился выше. Стройней. И грязные лохмотья превратились в дорогой костюм. И ведь что-то такое, донельзя знакомое…
Эдди понял, что именно, когда нос Крысолова потянулся, превращаясь вороний клюв белой маски.
Твою ж…
Крысолов захихикал.
– Хитрая сволочь, но ты найдешь… найди… и вырви этому ублюдку сердце!
– Ты его ненавидишь?
– Я их всех ненавижу… благо-р-р-родные… но я отомстил. Хорошо отомстил.
Эдди вздохнул и поднял дудку.
Дунул.
И тень рассыпалась жирным пеплом. А тьма… тьма будто поредела, утративши часть своей сути.
Эдди отряхнулся. И поднялся. Свечи коптили и воняли, но хотя бы горели. Снова вспыхнул огонек под стеклом лампы. Да и вообще получилось разглядеть хоть что-то.
– Орвуд! – собственный голос отразился от стен и оглушил.
– Тут! – донеслось откуда-то… от двери. Теперь она тоже была видна белесым бледным прямоугольником.
– Это хор-р-рошо… иди сюда. Только осторожно. И света какого принеси. Обыкновенного.
Орвуд появился не один, но в сопровождении того самого чахоточного, который нес две лампы. Следом и Саттервуд сунулся. Ему-то чего не сиделось?
Впрочем, ежели охота, то пускай.
– Здесь… как-то неуютно, - дернув плечом произнес чахоточный. – Будто…