Под чужим знаменем: Курсант из Дабендорфа
Шрифт:
– Артиллерист значит?
– Ага. А ты?
– Рядовой 128-го пехотного полка. Также доброволец. В первом же бою в плен попал. Ни одного фрица не убил. Еще вопросы есть?
– Да ты кипятись, парень. Чего на меня набросился?
– Не нравится мне то, что ты сразу в душу ко мне полез. С чего это? Тебя попросили проверить меня? Так?
– Чего? Ты думаешь, что я «подсадной»? – парень засмеялся.
– А это не так? Ты оказался в одном помещении со мной случайно?
– Именно так.
– Не верю я в такие
– Но такое бывает. А кто ты такой?
– Что? – Андрей не понял вопроса.
– Я спросил кто ты, чтобы к тебе прислали «подсадного»? Большой человек?
– Я сказал, чтобы рядовым.
– Это я слышал. Но кто ты, кроме того, что бывший рядовой Красной армии?
Андрей не ответил и повернулся к соседу спиной.
– Обиделся? Ну как знаешь…
****
Дабендорф.
Школа РОА.
Апрель, 1944 год.
Сергей Осипов.
Андрей постоянно прокручивал в голове свой разговор со старшим майором Нольманом.
Все получилось, как тот и предсказал. Особенно его поразило как его захватили в плен. Все произошло естественно и Рогожин не мог понять как Нольман все устроил? Неужели такое возможно?
Впрочем, больше всего Андрей думал о том, поступил бы он иначе в другой ситуации? Да. Он поднял руки, ибо у него был такой приказ. Но если бы его не было, хватило ли у него смелости не делать этого?
Как он должен был поступить если бы не приказ старшего майора? Гордо бросить врагам в лицо обвинения и умереть достойно? Но он ведь не желал умирать. Неужели он выбрал бы путь предательства?
Парень у окна отвлек его от мыслей. Он сказал:
– Я Серега. Осипов моя фамилия. Сержант Красной Армии. Бывший сержант.
– Андрей Рогожин. Рядовой Советской Армии. И тоже бывший.
– В бою ты, стало быть, был? В настоящем?
– И да, и нет, – ответил Андрей.
– Это как же? – спросил Сергей.
– А вот так. Сидел в окопе и стрелял по немцам. Попал ли? Не знаю? Затем увидел немца вблизи. Вот как тебя и в плен сдался. Что мне сказать? Испугался.
– Жизнь одна.
– Да. – согласился Рогожин и процитировал слова Островского. –«И прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно».
– Чего? – не понял Осипов.
– Слова Островского.
– А это кто?
– Писатель. «Как закалялась сталь» написал.
– Ты, стало быть, книжки любишь?
– Любил читать. Скрывать не стану.
– А мне все некогда читать-то было. Работа и работа.
– Читать тоже работа, Сергей. Я студентом был в Москве. А для студента это и есть работа. Но мне странно видеть тебя здесь.
– Чего это?
– Меня сюда направили потому, что я язык знаю. А тебя?
– Ты про эту школу? Я ведь тоже не совсем дурак. Семилетку закончил. Дак и сюда по знанию немецкого угодил.
– Sprechen Sie Deutsch? – удивился Рогожин. (Ты говоришь по-немецки?)
– Ich spreche Deutsch, aber nicht zu gut. (Немного). Получилось, что после ремеслухи я на завод попал. А там у нас был мастер. Немец по национальности. От него и выучил язык-то. Поначалу не хотел учить. Все говорил на кой он мне? А вишь как! Пригодилось.
– Только я из рядового состава сюда попал. Из тех, кого со мной из лагеря забрали. Тот офицер, что нас забирал – поручик Артюхин –меня и лейтенанта Любушкина забрал.
– Лейтенанта? – спросил Сергей.
– Политрука.
– Политрук попал в РОА? Чудны дела твои, господи! Я слышал, их стразу стреляют.
– Лейтенант Любушкин был не далеко от расстрела. Смерть рядом с ним прошла. Но его не зацепила…
***
Серега Осипов был сыном рабочего и сам после ремеслухи на завод пошел токарем и до самой войны токарил. Было тогда неплохо. Он с немецким мастером подружился. Карлом Карловичем того звали. Был он коммунистом, что от Гитлера в Советский Союз сбежал. От него Серёга немного немецкий язык освоил.
Но началась война и завод эвакуировали и переехали они в тьму тараканскую в пустыню, где под открытым небом завод ставили и станки запускали. Эх, и хлебнули они тогда лиха.
Жрать совсем нечего было. Каша пустая безвкусная. А работали по 12-15 часов. В бараках холод собачий, испарения от немытых тел.
И предложил ему тогда дружек Васька:
– Серёга! А не пойти ли и нам в военкомат завтра? На фронте то не хуже, чем здесь будет.
– Да кто нас возьмет? Нам по 17 только.
Но Васька не унимался:
– Да ты подожди. У них нужда большая в тех, кто семилетку закончил. А мы с тобой такие. У нас и школа и ремеслуха. Припишем себе по году и в училище. Они таких берут.
– А завод?
– Да у нас разряды не такие большие. Начальник нас отпустит. А не отпустит так в военкомате и спрашивать его не станут. А то загнемся здесь, Серёга. Ей-ей загнемся. Смены по 14 часов. И жрать почти не дают. Сколь мы без горячего? А в училище красота. Мне соседка письмо показывала от сына своего. Он в танковом училище. Опять же на фронт попадем – героями станем. Ордена носить будем. И почет, и уважение. Смекай.
И они пошли на следующий день после работы в военкомат, и все получилось. Попали они с Васькой в артиллерийское училище и спустя три месяца сержантами уже были на фронте…
***
Дабендорфская школа РОА.
Апрель, 1944 год.
Учеба.
В помещение казармы вошел офицер в форме с погонами поручика РОА. Он принес два комплекта одежды и за ним вошел солдат с двумя парами сапог в руках.
– Господа! – весело сказал офицер, бросая каждому комплект новой формы. – Живо одеваться и за мной! Новая жизнь начинается для вас.