Под глифом "Бесконечность"
Шрифт:
Глава 13
Внутри киберсферы точная цифровая копия Арканума выглядела, как огромный муравейник со множеством ходов — улиц и вознесённых к куполу жилых комплексов. Таким он и был всегда, хаотичным, спонтанным, излишне импульсивным, как дикий зверь. Сейчас почти треть районов пульсировала алым цветом невыполненной текущей задачи. В данный момент там идёт экстренная зачистка. Бойцы Службы безопасности выявляют и депортируют тех, кто не пожелал подчиниться приказу правительства Терры. Внутри этого нагромождения ходов и человеческих жилищ пульсировала отвратительным жёлтым светом, как огромная рана, арена. Внутри всё ещё бушует пожар, который трудно потушить в условиях ограниченных ресурсов. Было принято решение инициировать сброс атмосферы. До него ещё двое суток. Ещё немного, и те, кто останется, спрятавшись от патрулей, умрут от гипоксии.
Линц дал команду повернуть сферу, вглядываясь в рассыпь точек у шлюзов. Каждая из них — это человек или же не человек: андроид или транс, тот, кто находился в пограничном состоянии между кибернетическим и биологическим миром. Ткни в любую, и на информационное поле тотчас выскочит полное досье на каждого. В современном мире невозможно скрыться. Система отслеживает каждого: перемещения, потребности, расходы. Статистические данные обновляются постоянно. Даже здесь, в Аркануме, что, как мотыльков, манит людей, кажущейся свободой.
Найти можно любого, всегда остаются следы: счета, личные данные заполненных анкет. Любого человека, андроида, транса, но не биенидов. Правовой статус их до сих пор не определён, что даёт большой простор для действий, не предусмотренных системой. Этих отследить можно только по зашитому в тело чипу. Это часть их социального контракта, иначе — ликвидация. Такой порядок вещей тянется ещё с прошлого столетия, но, возможно, и дольше, только данные не сохранились. Совсем недавно идентификационные данные стали доступны на канале с ограниченным доступом. Неизвестный доброжелатель фактически подарил засекреченные архивы кругу заинтересованных лиц, имеющих доступ к муниципальной сети.
Ценность их, как ударной силы теперь, конечно, сомнительна в условиях современной реальности, когда большую часть работ выполняют роботы, а войны свелись к противостоянию в виртуальном пространстве. Но они могут быть полезны здесь, на Аркануме. Но изо всего можно извлечь выгоду. А в случае с биенидами очень большую. Физическое бессмертие биологического тела — это что-то из раздела фантастики. Даже теперь. Разработки, конечно, велись, и некоторые институты даже достигли определённых успехов, но они столкнулись с новой напастью, названной «отторжение жизни». Чем выше забиралось человечество в своих разработках, тем сложнее становилось бороться с естественным ходом вещей. Природа не терпит искажения собственных принципов, а бессмертие являлось как раз одной из ступеней к свержению её постулатов. Но она отомстила. Человек, как бомба замедленного действия сам для себя стал палачом. Тело, измученное навязанным генетическими модификациями бессмертием, начинало отторгать собственные ткани. Эту проблему решили подавлением иммунной ситемы, но на свет выползли забытые болезни. Начало страдать сознание, а за сознанием единичного индивида и общество в целом. Извращённые дети прогресса, мечущиеся в поисках новых впечатлений, жаждущие узнать, что же такое конец всего. И отторгающие саму основу жизни. Волна жесточайших самоубийств лет пятьдесят назад захватила Терру. Настолько масштабно, что этой проблемой озаботилось правительство, ограничив применение технологии. И вспомнили про Арканум, как отдушину для особо мятущихся умов.
Можно сказать, болезнь века. Разработки в сфере биоинженерии пришлось приостановить на неопределённый срок. И вот они, биениды, физически бессмертные, пусть психически скорректированные, но всё же бессмертные. Основа их личности сохранилась, а вот мотивация и ценности изменились кардинально. Можно ли создать общество из таких, как они? И нужно ли? Что это будет за общество? Ещё один Арканум, но в более жёсткой форме? Технологию не повторить, но быть может, можно найти некоторые ответы? Можно их клонировать с вероятностью обретения репликантом тех же физических свойств, но с сохранением личности полностью? А передать свойство другому организму? На эти вопросы ответов не было. А получить их очень хотелось. В личном архиве ждали дела всех участвующих в том эксперименте. Надо выделить время на их изучение. Особенно «Вектор-восемь», последние из оставшихся. Один шанс на миллион.
— Господин Линц? — вежливый мужской голос вырвал Линца из раздумий и заставил вернуться в физический мир. Дуга манипулятора инвизора виртуальной реальности повернулась, разворачивая тело к говорящему, давая возможность спуститься на пол. Разъёмы на голове и теле мягко отошли, освобождая тело. Линц стянул обтягивающие перчатки и бросил их на красивую белоснежную дугу инвизора.
— Ориент, Осцидент и Септум зачищены, биологических организмов не осталось, — доложил вошедший. Линц мельком взглянул на него. Андроид. Стандартная комплектация. И лицо, ничем не выделяющееся. Даже если вложить в него хоть сколько эмоций, всё равно не то. Они, словно пародии на людей. Их тени. Просто фон. Как наскучило жить среди одинаковых невыразительных лиц. На людей теперь похожи только роботы. Люди увлеклись модификациями тел, и теперь меньше всего похожи на самих себя. Театр абсурда.
— Что с нашим объек-ктом? — походя, спросил Линц, проходя к бару. — Вернее об-бъектами?
— Связь в коммуникационных залах весьма слаба. Очень близко к центральному реактору.
— Она пр-ришла?
— Сигнал был получен, но сразу пропал. Да. Сейчас они находятся на минус двадцать третьем уровне. И уже семь часов нет признаков движения. Возможно, физические причины.
— Это стр-ранно. Вес-сьма. Есть вер-роятность, чт-то они из-збавились от маркер-ров?
— Такая вероятность есть, — бесстрастно согласился секретарь. — Корректирующий бокс готов.
— Я вос-спользуюсь поз-зже, — Линц сморщился. Проклятый синдром отторжения лишил его гортани и голоса, а протез плохо ассимилировался. Из-за этого прикодилось корректировать его работу время от времени, что позволяло неколько недель не заикаться. Врачи говорили, из-за особенностей генома биопротезирование для него почти недоступно. Или полностью менять тело на механическое. Линц мельком взглянул на бесстрастное лицо андроида. Нет. Должен быть выход, и он есть и сейчас бродит где-то в коммуникационных тоннелях, уродуя столь ценное бессмертное тело. Если бы были известны контролирующие фонемы, тогда бы это животное не брыкалось и оставалось бы в боксе.
— Как наш-ша проф-фессор? — стакан чистейшей воды утолил жажду. — Кстати, дай команду автономизировать сектор.
— Уже. Шлюзы закроются через час. Успешно проведена операция по восстановлению хрящевой ткани.
— Что она гов-вор-рит?
— Она хочет беседовать с вами.
— Я погов-ворю, — согласился Линц. — Дай устан-новку всем устр-ройствам на улицах. При обнар-ружении биолог-гической жизни стрелять по опор-рно-двигательным точкам и дать знать Службе безопасности.
— Сделаю.
— Пойд-дём, поб — беседуем.
Профессор Росс отдыхала в хирургической капсуле. На лице её красовалась силиконовая восстанавливающая маска, скрывающая до поры некрасивый отёк носа и огромные сиреневые синяки под глазами.
Линц подошёл, сделал знак роботу-ассистенту, что хочет поговорить с женщиной наедине.
— Как ваше здор-ровье, дор-рогая профес-сор Росс?
— Могло быть и лучше, спасибо, — голос из-под маски звучал сдавленно и искажённо. Словно механическая кукла из прошлого века. Линц облизнул губы, представив, что сейчас перед ним не живой человек. Куклы прошлых столетий весьма притягательны как для взгляда, так и для тактильных ощущений. Жаль, касаясь этой руки можно ощутить крохотные капли пота и кожи. Отвратительно, но возбуждающе.