Под колпаком у сороки.

Юлия Олежкина

– Все, идем гулять!

На привези водить зверя не получалось. Поэтому, создавали видимость заботы о ближнем: нацепили намордник. Но во дворе Смола быстро все зауважали за солидную внешность и добрый нрав. Жалели и просили снять этот «подстаканник». Особенно, после того как он им поймался на отогнутые прутья подвальной кошачьей лазейки, намереваясь выцедить обед, явно не для него приготовленный. Не сразу я нашла исчезнувшего из вида любимца.

– Ну, что же вы не следите за своей собакой! – объявила выговор пенсионерка. – Мы с мужем на свою скромную пенсию кормим бездомных кошечек. Их в нашем дворе около сорока. А ваш кабель всё съедает.

Я стала оправдываться, одновременно освобождая беднягу. Рассказала, как Смол появился у нас. Объяснила, почему он без поводка. И что намордник служит ещё для защиты кошек.

– Это хорошо, что вы его подобрали. Знаете, можно на словах учить детей любить животных. А можно просто взять с улицы дворнягу и это будет уроком на всю жизнь. – поглаживая Смола, мягко проговаривала каждое слово женщина. – Я сама работала долгое время кинологом. Когда состарилась моя собственная собака, решила больше не заводить четвероногих друзей. У самой разболелись ноги: артроз суставов плохо лечится. Но все-таки не удержалась, привела в дом немолодого пса. Каждый день приходилось подниматься и спускаться по ступенькам для выгула питомца: у мужа давление – помочь сложно. И вы, понимаете, стало ногам легче. Вес сбросила. Повлияла вынужденная ежедневная гимнастика!

Собеседница провела пальцами от носа к темечку собаки:

– У вашего кабеля есть шишка мудрости. Дрессируйте, не ленитесь!

– Хорошо, спасибо, за совет! До свидания!

Вернулись к обрадованным ребятишкам. Смайлик сел как сторожевой пес на углу детской площадки. Его никто не гнал. По сей день родительской общественностью разрешено занимать ему смотровую позицию рядом с малышами.

Неожиданные весточки из прошлого

Наступило бабье лето. Днём на солнце стала опять согреваться земля. Ребятишки вылетали из школы не застегнутыми, распустив края курточек как крылья.

Мы взяли Смола встречать старшеньких с занятий. Сразу домой не пошли. Заглянули в соседний двор. Он славился своим пустырем, что в мегаполисе редкость. Когда-то через него протекала речка. Сейчас она в трубе, но низина сохранилась. Строить дома нельзя. Для нас это – парковая зона.

На траве расположилась компания неопрятно одетых подвыпивших людей. Смайлик рванул к ним. Я за ним – спасать несчастных. Какого же было наше удивление, когда пёс, повалив собутыльников, стал вылизывать их.

Повторялись такие эпизоды снова и снова. У подъезда на скамейке замечал пьяненьких и вскидывал передние лапы им на плечи. Возле магазинов принимал очистки, подаваемые ему«товарищами».

Очевидно, такое поведение как звоночки из прошлого, являли нам картины детства Смола.

Сторожка в садовом товариществе. Мужичок, согревается спиртным и закусывает соленой рыбкой. Угощает объедками приблудившегося щенка, высовывающего голову из-под крыльца, теребит свалявшуюся шерсть. Летом охранник съехал, а подросший кобель осиротел.

Видимо, не сразу покинул он место своего обитания. Возможно его подкармливали дачники и с ним играли дети. Как-то, на автобусной остановке у нашего поселка незнакомый мужчина подозвал Смола кличкой «Шмель». Я спросила, откуда он знает эту собаку. На что получила ответ: «В начале прошлого лета он бегал по их товариществу, приставал к детям. Затем неожиданно исчез».

Ностальгия со временем у Смайлика угасла. Он перестал навязывать свою ласку людям, напоминавшим ему о щенячьей радости.

Испытания продолжаются. Или почему мама больше не ест конфет

Осенью на выходные дни папа брал Смола на дачу. Нас мог оставить в Москве в тепличных условиях, но волосатого сынулю увозил, чтобы город отдохнул от него. Первые минуты на воле пес зайцем носился по кругу, огибая стволы деревьев как лыжник объезжает флажки в слаломе. Олег обычно подыгрывал ему: бегал, приседая и хлопая себя по коленям. На следующий день Смайлик не отходил от машины. Всем своими видом показывая хозяину, что пора возвращаться домой.

Председатель товарищества, проходя мимо, обычно гладил Смола и приговаривал: «Хороший, для души пес!»

По возвращению к нам, Смол так радовался, что из его груди вырывался утробный бас, а нос выдувал гудок, похожий на звук кларнета. Он подпрыгивал и каждого лизал в лицо.

В конце сентября, вернувшись как всегда из поездки загород, наш четвероногий друг потерял былую резвость. Нос сделался сухим и горячим. Утром, неохотно вылез из под стола и медленно передвигаясь, вышел на улицу. Наскоро, сделав дела, сел у подъезда. Завтракать отказался. Стало ясно: Смол заболел. Вызвали на дом ветеринара. При осмотре собаку от страха трясло. Мы держали его за ошейник.

– Темная моча, белый язык. Температура сорок! – это клещевой пироплазмоз. – Диагностировала Надежда, собачий доктор.

– Как же так, клеща не видели…А вот и виновник! – Под ошейником, мои пальцы нащупали плотный шарик.

Вывернули членистоногое и сбросили в склянку.

– Ответ из лаборатории будет готов только к вечеру. Но лечение начнем прямо сейчас. Лекарство от этого паразита – само по себе, яд. Поэтому готовим организм собаки введением большого объема жидкостей через вену, – объяснила нам ветеринар.

Олег побежал с рецептами в аптеку. Тем временем Смолу установили катетер на лапе. Взяли кровь для анализа. Укололи в бедро поддерживающими сердце и дыхание препаратами.

Около двух часов безперестановочно работала капельница. Дружище слабел, сопротивляться не было сил. Следом за инфузией ввели главное лекарство.

К концу дня Смолик попросился на улицу. Предварительно выдрав зубами устройство для инъекций на своей конечности.

– Надежда Вячеславовна, нам полегчало. Уже пробежались по скверу. Катетер снят. – констатировала я.