Под крышами Парижа (сборник)
Шрифт:
– Чувствую себя прямо какой-то проклятой лесбиянкой, – говорит Анна. И не шутит… пытается рассмеяться, но голос у нее звучит странно.
Я наливаю себе выпить и сажусь смотреть дальше… поверх того, что Анна сосала мне елду в такси, у меня от всего этого не хер становится, а сволочь.
Анна не трогает фигу Лапуси. Она мнет вокруг, стягивает с Лапуси штанишки и чуть совсем их не снимает, сует руку ей между бедер – хорошенько пощупать жопу. Лапуся наполовину просыпается и ерзает… дотягивается до руки Анны и придерживает ее… потом толкает ее себе на кон. Анна хихикает, но краснеет при этом так, что я раньше такого румянца
– Ей снишься ты, – говорит она.
Должно быть, Лапусе и впрямь что-то снится… она сводит ноги вместе и удерживает между ними руку Анны, затем раздвигает их как можно шире.
– Так вот что это значит – быть мужчиной, – говорит Анна. – Мне было интересно… – Она проскальзывает пальцем в абрико-фандю Лапуси и шевелит им там. – Боже мой, что за странное ощущение… Как я рада, что я не мужчина! И волосы эти палец щекочут…
– Хватит залепухи, Анна. Твои собственные волосы тебе много раз твой же палец щекотали.
– Тут иное, – говорит она мне. – А кроме того, я с собой не играла с детства…
Анне хочется, чтоб я забрался на Лапусю и выеб ее. Ну нахуй, говорю я ей… если Лапуся когда-нибудь вернется к жизни, тогда, может, я ей и ввинчу, но совать мясо ей между ног, пока она труп… трата хуя впустую. Когда я заваливаю пизду, мне нравится, чтоб она это чувствовала, знала, что в нее поступает, и орала в нужные моменты.
Анна укладывается головой на бедро Лапуси и ласкает ей живот. Она никогда не тыкалась носом в пизду так близко, сообщает мне… на таком расстоянии запах необычный.
Я там ее оставляю и иду поссать…. Мне нужно что-то сделать, иначе Джон Ч. просто утонет в собственных водах. Когда я возвращаюсь, Анна очень быстро садится… Вытирает рот тылом руки. Она лизала фигу Лапуси, сука! Я могу это определить с одного взгляда, и она знает, что это не тайна… она спихивает с ног туфли и подворачивает пальцы.
– Из-за меня не останавливайся, – говорю я ей.
– Слушай, Алф, – говорит она очень быстро, – ты должен мне поверить… Я никогда в жизни такого не делала! Мне просто интересно… Хотелось узнать, каково это…. По-моему, я… Должно быть, я порядком напилась…
Она порядком напилась. И я ей, конечно, верю. Бля, да нет у меня никаких причин ей не верить… Анна не юная любовница. Но она грязная сука… Не могу представить, что много найдется такого, чего б она не попробовала, распались и напейся как надо.
– Ну и как? – спрашиваю у нее я.
Она не знает. Она, по правде, просто не знает, говорит она. Она только начинала, когда я вернулся. Я ей велю продолжать с того места, где бросила… раз уж начала, бросать теперь не стоит.
– Черт, по-моему, ты б хотел на меня посмотреть, – говорит Анна. – Мне кажется, ты был бы не прочь увидеть, как я лижу пизду этой девушке в довершение всего, что ты и так обо мне знаешь… чего никто не должен знать… чего никогда не должно было случаться.
– Ой, хватит пердеть и займись уже! Ты меня за какого, блядь, исусика держишь? Господи, да если ты не начнешь, я лично подойду и нос твой туда суну, как кошке, насравшей не там, где полагается…
Анна снимает с Лапуси туфли, чулки и штанишки… опускается на живот и заглядывает в эту расколотую фигу, хорошенько так смотрит. Похожа на рот сбоку, говорит она, и курчавая бородка вокруг растет…. Она проводит языком Лапусе по бедру и в мохнатку… облизывает ей шахну сверху и трогает Лапусю
Так неожиданно, что даже я подскакиваю, Лапуся просыпается. Трах….. вот так, без предупреждения. Садится и пялится на Анну, которая не успела отпрянуть. Один взгляд вокруг и тут же на меня, сообразить, где она. Затем хватает Анну за волосы и оттаскивает ее голову от своей фиги.
– Грязная блядища! – орет она. – Неудивительно, что мне такое снилось! Ты на рот свой посмотри! О боже мой, да вытри ты уже себе грязный подбородок!
Она сует свои штанишки в лицо Анне и стирает ими сок. Я начинаю над ними смеяться… выглядят они так глупо, две эти суки: каждая злобно пялится на другую и обе до усрачки друг друга боятся. Я объясняю Лапусе… ошибка вышла и т. д. и т. п., и, когда рассказал свою маленькую историю, она предлагает всем нам выпить по бокалу вина и снова стать друзьями. Чего б еще Лапусе ни можно было предъявить, она закаленнее большинства пёзд…
И все равно, говорит Лапуся, Анне так поступать не стоило. Теперь Лапуся распалилась, а когда она распалена, остыть не может, если ее не ебут, ебут, ебут и ЕБУТ! Они с Анной падают друг другу в объятья, друзья по пьянке. Лапуся хочет, чтоб Анна разделась.
– Хочу посмотреть, они настоящие или нет, – говорит она, показывая на буфера Анны.
Анна этими титьками своими горда, как голубь…. единственный надежный способ вытряхнуть ее из одежды – восхититься их передним профилем. Она раздевается… и зачем ей снимать туфли, чтобы показать титьки, одному богу известно. Но мне грех жаловаться… Вот я сижу у себя дома, за квартиру уплачено, пьяный, и с двумя шикарного вида и голыми пёздами на руках. Исусе, да я себя чувствую хозяином поместья….
Они швартуются своими жопками, по обе стороны от меня, на тахте. Одной рукой я обхватываю Лапусю, другой Анну и щупаю им титьки. Когда есть нормальная пара буферов для сравнения, у Анны они кажутся крупнее обычного. Она расстегивает мне ширинку и выпрастывает хуй… Лапусе тоже хочется с ним поиграть… обе начинают меня дербанить….
Одно очень неправильно, когда две суки готовы ебаться одновременно. Иметь всего один хуй само по себе скверно, но самая беда в том, что та, кого ебут последней, вполне может рассердиться и никогда от этого не оправиться. Логично будет, конечно, ввинтить Анне… Лапуся у нас нынче охотится на крупную дичь. Но все равно я не вполне предвкушаю слишком испытывать долготерпение Лапуси… одна шайка шпанцев у меня по пятам весь день – мне это и без того уже сейчас не по зубам….
К счастью, есть дружественное решение. Лапусе, судя по всему, и впрямь понравилось, как Анна лижет ей фигу… ей не стоило подымать такой шум, но она испугалась и т. д. И если Анна не прочь так поделать еще немного… самую малость… а потом если я ее поебу… ох, ну тоже совсем чуточку… это ей тоже понравится, а я все равно смогу ебать Анну.
А та в сомненьях. Обычно она таким не занимается, объясняет она… то была просто причуда. Но что ж, она полностью уверена, что Лапуся никому не пикнет… и я, разумеется, нет… В итоге мы устраиваемся так, что я сижу на одном конце тахты, ноги мои – к ее другому концу, Анна же лежит на спине головой мне на колени. Затем на нее забирается Лапуся, упершись коленями снаружи моих ног. Джон Четверг затерялся где-то в волосах у Анны, и лица ее мне не видно, потому что оно под жопой у Лапуси… но слышно, как она сосет… она господа бога выжевывает из фиги Лапуси… Лапуся обхватывает меня руками, толкается буферами мне в щеку и сосет мне язык…….