Под крышами Парижа (сборник)
Шрифт:
Мы вчетвером уносим ее в спальню, и Эрнест стаскивает с нее туфли и штанишки… Пока он этим занят, ему удается ввести палец ей в фигу, стараясь тем самым подкупить ее, чтоб она ему дала первому, но Анна держится условий сделки.
Пока я раздеваюсь, вокруг витает множество бесплатных советов. Одна Анна, похоже, не имеет мнения о том, как ее кантовать. Лежит на кровати и смотрит, как мы снимаем одежду… вид у нее почему-то испуганный.
У меня нет того стояка, что вроде бы должен быть, но Анна из тех девушек, кто это исправит. Как только я оказываюсь на кровати, она берет мой болт в обе руки и начинает подлечивать, и удается ей тут же.
Когда же я начинаю ее ебать, выходит не слишком долго. Все быстро и жарко, но просто не затягивается. Я так возбужден, так
Как только я слезаю, запрыгивает Артур. Ебя ее, он похож на кролика. У меня даже возникает впечатление, что у него уши к спине прижаты. К черту ее всю, дайте мне только ее пизду – вот каково, похоже, у Артура представление. Он даже не озабочивается глянуть на ее чудесные титьки. Хуй внутрь, и сам Артур чуть не ныряет за ним следом. Что ж, Анне, очевидно, хочется, чтобы ее заставили себя чувствовать шлюхой, а если этого чем-то и можно добиться, то именно таким манером, каким ей ввинчивает Артур. Могла бы и пакет себе на голову надеть…. бля, да ее в парусину можно было зашить, с одной лишь дырочкой для пизды, и Артур был бы точно так же счастлив.
Анна озирается – глаза у нее уже начали стекленеть. Она размахивает ногами и прижимает Артура к себе, сама ебясь жестко, как только может. Сид и Эрнест оба стоят с херами, торчащими, как железные трубы… у меня хуй тоже не совсем еще опал… Какая славная, славная вечеринка, пьяно шепелявит Анна…..
Как одна маленькая пизда… или даже большая… способна завонять своим запахом всю комнату, само по себе поистине замечательно. Исусе, да если ко мне сейчас кто-нибудь зайдет, им даже в спальню заглядывать не придется, чтобы понять: где-то рядом сука… удивительно, что из коридора сюда народ не тянет. А постель… хорошо, что завтра мне должны менять белье…
Анна еще не кончила, хотя Артур загоняет ей свой болт так, словно им убийство совершает. Шлепает ее по заднице, чтоб еблась проворнее, приказывает повернуться туда и сюда, сделать то и это, словно отслюнил ей добрую холодную наличку. Она считает, что это первый сорт, сука. Сама хочет… да она б и по потолку пошла, если б ей сейчас велели….
Эрнест подтягивается ближе, и, как только его хер оказывается в пределах досягаемости, она его хватает. Сид огибает кровать сбоку и дает ей с другой стороны… она стискивает оба, пока не багровеют, уж так она распалилась, что оторвет их того и гляди и засунет себе в уши, если за нею не присматривать….
Артур заканчивает взбрыком, который чуть не сшибает с кровати изножье, и в эти последние секунды действительно отдает Анне всего себя. Он накачал ее молофьей, но кончить не заставил. Сид обижен, когда он вытирает хуй о ее живот… кто, к черту, желает знать он, захочет ввинчивать в луже этой дряни? Он заставляет Артура промокнуть все носовым платком перед тем, как самому залезть на аттракцион.
Едва Сид вставляет елдак Анне в фигу, как она кончает. Несколько раз она охает и ахает и потом еще несколько минут так ошалела, что не может ничего делать, а только лежит тихо и позволяет Сиду продолжать самостоятельно. Если он и против, что она прикидывается полумертвой, мешать ебле этому он не позволяет…. ввинчивает ей, покуда чуть не сталкивает с кровати, затем перекатывается и снова ввинчивает ей – уже с другой стороны. Где-то на середине представления Анна, похоже, вспоминает, что с ней происходит… приходит в себя и снова начинает подавать признаки жизни. Довольно скоро она уже как новенькая, а то и лучше, и, пока Сид заканчивает, пару минут все выглядит так, словно она кончит еще раз. Сид кряхтит и сопит, шлепает ее по животу и тянет за титьки, но заставить ее кончить вторично не может. Стараясь ее раскочегарить, он слишком увлекается сам и наконец вынужден сдаться и спустить.
Когда Эрнест раздвигает ей ноги, Анна выставляет фиговину до того неопрятную, что редко увидишь. Из нее сочатся молофья и ее соки… ноги у
Должно быть, Эрнест последние несколько дней следовал моему режиму… во всяком случае, держится он немногим дольше меня. Но теперь, когда Сид перетащил ее через первое препятствие, Анна может кончать и полегче… она кончает с Эрнестом, едва он сам брызжет в нее первым толчком, и оба они удовлетворены.
Можно бы подумать, что после такого сеанса Анна удовольствуется, если не на весь остаток вечера, то хоть дух перевести. А вот и нет. Пизда ее еще подергивается от последней дрючки, что ей досталась, но хуи наши интересуют ее, как и прежде. Она наползает на меня, когда я сажусь на кровать, и принимается вылизывать мне хер и яйца.
– А чего нам суку не заставить нам всем отсосать? – предлагает Сид.
Анна не прочь и как бы в доказательство кладет мой себе в рот. Он липкий, потому что на нем засыхают и молофья, и ее сок, но после того, как она с минуту его пососала, он снова чист, как новенькая дудка.
Возникает спор. Эрнест считает, что нам следует дать ей почистить все наши хуи, покуда они не перебывают у нее во рту. Что об этом думает Анна, не имеет вообще никакого значения, и она, очевидно, вполне готова к тому, что судьбу ее решают за нее, потому что, пока все это говорится, она продолжает сосать мне хер, даже не озаботившись поднять взгляд.
Наконец все устроено… Анна всех нас попробует, а уж потом двинемся дальше… у нас передышка, и решено, что церемония пройдет в другой комнате, потому что там осталась выпивка. Мы стаскиваем Анну с кровати и перемещаем обратно так же, как вносили в спальню, только жопой вверх, а руки и ноги звездой. Черные бусы тащатся за нею по полу. Эрнест сует ей в зубы ее штанишки и дает ей так их нести. Туфли остались вместе со всей нашей одеждой.
С кем-то не очень хорошо знакомым, с теми, кого она больше не намерена видеть в жизни, я б еще понял, что Анна полностью слетела со всех тормозов. Но с теми, кого она встречает каждый день, видится на улицах и вечеринках… по мне, быть сукой с друзьями хуже, чем с совсем чужими людьми. Мля, она так унизилась не просто один раз, когда показала себя грязной пиздой… так происходит всякий раз, когда они с ней разговаривают или упоминают ее имя. Что в имени? [169] Черт, да все в имени… Анна после этого не сможет значить «эй, ты»… то будет вся ее слюнявая сучность, что она сейчас проявляет, в одном слове…
169
Шекспир У. Ромео и Джульетта. Акт II, сц. 2, пер. О. Сороки.
Мы все выпиваем еще… Анна закидывается как умеет быстро и тут же становится на колени перед ближайшей елдой… которая оказывается Артуровой. Ее вдохновляют, как мало кого на свете, и Артур, и все мы. Воняет ли там ее пиздой? Анне это безразлично. Ей все безразлично… и выбор имен, с которыми к ней обращаются, и то, что Артур требует, чтоб она его называла «сэр», когда заговаривает с ним. Затем она переходит от одного к другому, обрабатывая нас всех так же.
На коленях перед Сидом она остается дольше всего… Она помнит: ему хотелось, чтобы она ему отсосала. Но пока она его обслуживает, я соображаю, что пизда у нее подтекает и она расплескивает лужицу молофьи и своего сока по моему коврику. Сид знает, что с этим делать, утверждает он… Он заставляет ее сделать перед ним «салам» и все вылакать… потом заставляет сунуть пальцы в пизду и после счавкать с них весь сок. Это, однако, не так практично, как просто интересно, поэтому в итоге он загоняет ее в сортир подмываться.