Под маской молчания
Шрифт:
Джо и Морсби тем временем углубились в обсуждение доктрины фронтального натиска французского генерала-стратега XIX века Жомини. Джо нашла немало нелестных характеристик для этой бессмысленной лобовой атаки, стоившей стольких человеческих жизней, начиная с Гражданской войны. Ее незавершенная докторская посвящена идее оборонительной войны, скромно заметила она. «Я умнее твоей жены!» — кричало каждое слово Джо. «И красивее, желаннее», — шептали ее взгляды и жесты. Седовласый филантроп кивал, как китайский болванчик, забыв о бифштексах. Глупо хлопали глазами и другие
Молчаливые официанты при белых куртках и перчатках не успели подать кофе, а Морсби уже предложил Джо навести порядок в документах к монографии по военной истории. Джо милостиво согласилась и отправила в рот внушительный кусок яблочного пирога.
«После бала» они молча лежали в кровати, не прикасаясь друг к другу.
— Я тебе не помощник, — заговорил наконец Виктор, вспоминая ее ужимки при прощальном объятии с Морсби. Дед прижал ее к себе несколько крепче, чем принято при расставании новых знакомых на несколько часов. — Звони в холмы своей Стефаннике.
Она резко повернулась. В глазах сверкнули слезы.
— Примитивная лживая сучка, продажная профессиональная проныра… Так ты меня классифицировал. Тип, класс, семейство, род, вид… — Хор кузнечиков смолк, прислушиваясь к неожиданно громкому голосу.
— Спокойной ночи.
Джо резко вздернула ночную рубашку. На бедрах темные пятна синяков. Виктор невольно протянул руку, чтобы прикоснуться, но она отпрянула.
— Это тоже актерские штучки? Грим? — Слезы текли по ее лицу и капали на подушку. — Я сломала наручники и выпрыгнула из фургона. Но бежать после этого…
— Не знаю, не видел… — Он отвернулся. — Как тебя зовут? Настоящее имя?
— Мое имя — это мое имя.
Он снова повернул к ней голову. Всмотрелся в лицо. И возраст-то толком не определить… Двадцать пять? Тридцать пять? Есть в ней что-то ускользающее, призрачное, неопределенное. Зимний венецианский туман.
— Ответь. Я это заслужил.
«Может быть, никогда не узнаю, — подумал он. — Или снова соврет». Джо, Арабелла… Лиз… Каждое новое имя — иллюзия новой свободы. Свобода ломтиками…
— Не смотри на меня так… милый Виктор, — вздохнула она.
Засыпая, Виктор услышал, как койоты вдруг прервали свою обычную ночную песню — протяжный вой на луну. Должно быть, Стефано и Анника помешали: слишком громко хрустят сухими пайками в валунах, мечтая получить наконец решающий приказ…
65
Джо применила осмеянную ею тактику лобовой атаки, и с немалым успехом. В течение нескольких дней любопытная и энергичная Лиз Тафт привела в порядок кабинет хозяина, листок к листку, диск к диску. Виктор скрипел зубами на семинарах по свойствам бизоновой травы, а Джо тем временем запудривала Морсби мозги болтовней из области стратегии и философии. И откуда что берется… Щеки бывалого вояки пылали, он выглядел моложе и энергичнее… старый осел. Конечно, не один Виктор замечал их эмоциональные беседы и верховые прогулки вдвоем. Джо не ограничивалась, однако, приручением Морсби. Прислуга охотно делилась с нею информацией за сигареткой-другой-третьей.
Но сейф так и оставался неприступным.
Вечером она устало валилась на диван. Жужжал мобильник, и далекая старуха с добрым лицом из непропеченного теста и злыми хищными инстинктами пилила ее и требовала результатов, получая заверения в том, что желанная цель близка и вот-вот…
Однажды ночью, неделей позже, Виктор ощутил прилив беспокойства, которого не ощущал раньше. У него возникло чувство, что условия игры изменились, что она выходит из-под контроля «Десятки». Допрашивать Джо было бесполезно. Они заснули, обнявшись в молчаливом перемирии, сжавшись в ожидании освободительного выстрела.
Следующим утром почерневшее небо хлынуло на землю мощным ливнем. Арройо вспух и понесся вдаль бурным потоком. На полдень Морсби нежданно-негаданно назначил общий сбор в главной аудитории. Джо и Виктор пришли среди первых и уселись впереди. Зал быстро заполнялся, народ гудел в привычном ожидании.
Морсби появился перед ними как возродившийся феникс, сияющий и бодрый.
— Я с ума сошел, — сообщил он собравшимся и улыбнулся. — Говорят такое. И может быть, не зря. Старику часто что-то мерещится.
Морсби посмотрел на Виктора.
— Но революции не делаются нормальными людьми. Так или иначе, а финансирование у нас есть, каждый из вас получит новый грант.
Зал загудел, Вирджиния звучно хлопнула соседа по спине.
— Я лечу в Венецию со всеми нашими достижениями. Пора их озвучить. Каково ваше мнение?
Все вскочили и бурно зааплодировали. Виктор представил себе физиономию Марианны.
— Вы с Лиз летите со мной, — сообщил Морсби Виктору при выходе из аудитории. — Воевать с инвесторами и ублажать публику.
«А Джо будет ублажать тебя», — невольно подумалось Виктору.
На лице Морсби появилась улыбка, почему-то напомнившая Виктору Уилбура на борту венецианского парома-такси.
— Ты когда-нибудь охотился?
— Охо… не понял?
— Охота, охота, — засмеялся Морсби. — Ружье, собака, грязные сапоги…
— За всю жизнь никого крупнее комара не убил.
— Но винтовку-то в руках держал. По крайней мере в учебке.
Виктор пожал плечами:
— Весь мой опыт.
Морсби хлопнул его по плечу:
— На заре отправимся вверх по руслу. Поразнюхаем, что нам дождь намыл. Обещаю захватывающие впечатления. После Венеции времени совсем не будет.
Виктор выдавил из себя оптимистическую улыбку:
— Спасибо, конечно… Надеюсь, меня от этого не убудет. Посмотрю, как вы охотитесь.
Морсби улыбнулся с таким видом, как будто его собеседник согласился посетить публичный дом в качестве зрителя:
— Снаряжением обеспечу. Не в шортах же в каньон спускаться.
И Морсби направился к своему дому, сопровождаемый шумной группой сотрудников.