Под-Московье
Шрифт:
Тем временем к торговцам подошли пара местных с вопросом, есть ли брага. Те, развязав свои баулы, выложили товар. Заинтересовавшись, подошли еще несколько мужиков. Впрочем, торговля шла не так уж бойко – то ли кто-то уже побывал здесь до них, то ли у народа просто было маловато средств. Вскоре Босс, оглядывая лишь на треть опустевшие баулы, решил:
– Надо все-таки на Ленинский идти.
Его услыхал проходящий мимо хмурый кряжистый мужик.
– Не время сейчас на Ленинский идти, – буркнул он.
– Почему?
– Неспокойно у них.
– А у вас, значит, нормально?
– Так мы все тут привыкшие уже. Мы все метро собой заслоняем, – мужик икнул. – Только брагой и спасаемся –
У Босса на лице читалась борьба между осторожностью и жадностью. Жадность, наконец, одержала верх.
– Ничего, дойдем до Ленинского, быстренько все распродадим – и тут же обратно, – решил он. – Все нормально будет. Погодите, я сейчас. Надо с Роджером кое-чего перетереть…
Босс ушел, а остальные стояли возле баулов, чувствуя себя не слишком уютно. К счастью, вернулся начальник челноков быстро.
– Как там Роджер? – спросил Шняга.
– Дрыхнет он. Со мной зам его говорил, Сенька Кривой. Ну, пошли, что ли?
И группа, подхватив баулы, направилась к туннелю в сторону Ленинского проспекта. Один из мужиков, игравших в карты, посмотрел им вслед.
– Скатертью дорога! Что может быть лучше длинного, темного туннеля? Да здравствуют наши туннели – самые длинные во всем метро!
Он сплюнул прямо на грязный пол и длинно, замысловато и тоскливо выругался.
Туннель и вправду был длинным – казалось, он не закончится никогда. В одном месте Кошке почудилось боковое ответвление, но она не решилась посмотреть, что там, – да и некогда было. Она знала, что в некоторых местах обычное метро пересекается с коммуникациями Метро-2, построенного когда-то для эвакуации руководства страны. И что там творится, в этих туннелях, можно было только догадываться. Ходили слухи о Невидимых Наблюдателях, в которые сама она не очень-то верила. В то же время она знала – в подземке есть места, где испытываешь совершенно отчетливое ощущение «взгляда в затылок». А уж есть ли там, в темноте, кто-нибудь, или это сама тьма смотрит на тебя – другой вопрос. В коллекторе Неглинки, например, у нее не раз возникало чувство, что за ней следит Подземный Хозяин. Из-за этого Кошка старалась вести себя тихо в его владениях и даже иногда оставляла на земле подношения подземным духам – немного еды в тех местах, где стены коллектора были особенно густо покрыты загадочными рисунками и надписями.
Челноки вполголоса переговаривались о том, что пару недель назад, по слухам, какая-то нечисть снова полезла из оврага реки Кровянки, не так далеко от Ленинского. Поэтому, скорее всего, оставшиеся у них продукты – вяленое мясо, грибной чай с ВДНХ (на самом деле – с Печатников, но местные все равно разницу не поймут, а стоит куда дороже) и даже коробка просроченных консервов – придутся кстати и будут пользоваться спросом.
Потом все как-то разом замолчали, и вдруг впереди что-то отчетливо лязгнуло. Кошка застыла, прислушиваясь. Звук не повторялся, и она решила, что это крыса, пробегая, задела какую-нибудь железяку. Она оглянулась и увидела, что Босс держится за сердце. Волдырь и Шняга тоже были как невменяемые.
– Вы что? – удивленно спросила Кошка.
– Т-с-с! – пробормотал Волдырь. – Вдруг это он?
– Да кто он-то? – недоумевала Кошка.
– Да не ори ты так! Кто-кто, будто не знаешь. Данька Ключник…
– Первый раз про такого слышу, – изумилась Кошка.
– Твое счастье, – уже спокойнее сказал Волдырь. – Ну что, пойдем или погодим еще?
Босс молча покачал головой и опустился на шпалы, все еще держась за сердце, а Волдырь вполголоса принялся рассказывать:
– Говорят, то ли в этом туннеле, то ли в следующем, который от Ленинского к Шарашке, бандиты какого-то бедолагу замучили. Вроде бы он в туннеле захоронку прятал – то ли дурь у него там была, то ли что-то ценное. Они его пытали, чтоб узнать, где его нычка, но он им ничего не сказал. Может, у него и не было ничего на самом деле. В общем, они его, еще живого, оставили в подсобке, где вместо двери металлическая решетка была. Заперли решетку эту на замок, а ключ положили у него на виду, но от двери подальше, чтоб дотянуться не смог. Так он и помер, на него глядя. Говорят, перед смертью все пальцы себе от голода обгрыз…
А потом, спустя какое-то время, одного из тех бандитов возле этой решетки нашли. Задушенным. И на коже у него отпечатались словно бы черточки – как будто когти в горло ему вцепились. Вот с тех пор, говорят, и ходит Данька Ключник по туннелям, ключом железным бренчит. Все ищет обидчиков своих, и не успокоится, пока всех не истребит. А если кто ему не покажется, того потом задушенным находят…
Кошка с сомнением отнеслась к этой сказке, и все же ей стало не по себе. Она еще раз прислушалась, но впереди все было спокойно. Понемногу Босс отдышался, и они снова тронулись вперед, причем теперь челноки старались держаться на почтительном расстоянии сзади нее, не теряя при этом друг друга из виду.
«Нервы ни к черту, а туда же!» – с досадой подумала Кошка.
Уже на подходах к Ленинскому проспекту челноки поняли – на станции что-то происходит. Оттуда доносился шум и гомон. Кошка почуяла неладное раньше всех, но возвращаться было уже поздно.
Часовой, мельком глянув в документы, пропустил их со словами: «Не вовремя вы явились». Они и сами уже видели – не вовремя: станция гудела, как потревоженный муравейник.
«Удивительно, – подумала Кошка, – сколько здесь помещается народу!» Впрочем, по сравнению с Октябрьской радиальной, на Ленинском было как будто просторнее. Там колонны были низкими и массивными, а здесь – высокими, далеко отстоящими друг от друга. Она уже не раз замечала – чем дальше от центра, тем проще и просторнее становятся станции. В середине зала вверх уходили ступеньки – совсем как на Парке Культуры. В данный момент их использовали как трибуну. Какой-то человек, стоя наверху, держал гневную речь, а небольшая толпа, собравшаяся внизу, внимательно слушала. В толпе преобладали немолодые женщины, одетые в поношенное тряпье и накрашенные сверх меры. Они активно обменивались впечатлениями, подбадривали оратора криками, визгом и неприличными жестами.
Многие из здешних обитателей, казалось, бесцельно слонялись по станции из конца в конец, но каждый исподтишка следил за другими, а в воздухе чувствовалось напряжение. Тут и там мелькали стриженые затылки и кожаные куртки «братков», но много было и обычных обывателей, одетых, кто во что горазд. Рядом с Кошкой один человек в военной форме спросил другого: «Ну как? Не нашли еще?» – и, не дослушав ответа, побежал дальше. В одном конце станции тоже шел митинг – оборванец, встав на ящик, держал речь к народу:
– До каких пор терпеть будем, братцы? Жрать нечего, вода гнилая. На хрена нам такая власть?!
Как ни странно, люди в военной форме, деловито сновавшие туда-сюда среди толпы, его не останавливали. Толпа одобрительно гудела: «Долой! Долой Кораблева!»
Тут Кошка заметила подозрительно знакомую физиономию. И точно – то был Витька Подкова, неизвестно как попавший сюда с Китай-города. Еще не хватало! Надо было уходить, да поживее. Она попятилась, но Босс схватил ее за локоть:
– Ты куда? А обратно кто нас поведет?