Под мостом из карамели
Шрифт:
Стулья в церковном кабинете оказались офисными, металлическими, в углу стояла музыкальная аппаратура с микрофоном. В целом тайное помещение имело вид праведный и деловитый одновременно, и показалось Лете весьма гармоничным.
Лета опасалась, что церковными волонтёрами окажется никчемная постная публика, не способная к классовой борьбе с демоном богатства – старые девы в нелепых блузах и бесформенных юбках с помойки или фанатичные пенсионерки-еретички с синими вставными зубами. Она всё ещё не могла выбрать точку своего местоположения на кривой, соединяющей ненавистную обожравшуюся буржуазию с безвольной народной нищетой. Вульгарность напирала и с того, и с другого конца, не оставляя простора для действий. В старших классах Лета металась, то примыкала к «Другой России», то избирала духовным стержнем учение загадочного писателя о ротожопе; одновременно регистрировалась на сайте, собиравшем заказы на новую модель телефона «Блэкберри», и на форуме, звавшем забрасывать заокеанское посольство их куриными окорочками.
– Ты прямо как вождь пролетариата, - приводя Лету в бешенство, говорила бабушка, знаток жизни пламенных революционеров.
– У того тоже пальто было одно и потёртое, но из Швейцарии.
Но к её облегчению люди, пришедшие на первое собрание, оказались представителями среднего класса, всего одиннадцать человек плюс три священника, объяснившие, что они прибыли в столицу на учёбу по социальному служению. В двери забежал смешливый, очень молодой батюшка и остановился, радостно оглядывая смущённых овец. Пересчитав стадо, он стал расставлять стулья полукругом, вручать листовки и принимать анкеты. Добровольцы уселись, исподволь изучая друг друга. Каждый изо всех сил проявлял лучшие человеческие качества, поэтому в кабинете установилась скорбная тишина, обозначавшая благоговение – истинно вам говорю, в таком месте не шутят и не веселятся. Лете казалось, в храме нужно быть как можно более печальной и нельзя улыбаться.
Но батюшка с этим был явно не согласен, он быстро перебрал анкеты и окинул всех радостным взором.
– Ага, апостолы наши здесь.
Все посмотрели на священников.
– Апостол значит – посланник, от слова «почта», – весело объяснил батюшка. – Здравствуйте! Я рад, что в свой выходной день вы пришли сюда, чтобы стать друзьями милосердия. У меня трое детей, и жена порой упрекает, что мало провожу с ними времени. Но как я могу не прийти к людям, которые на вопрос: «Почему я решил стать добровольцем», пишут… так, сейчас найду. Вот – «Хочу хоть что-то делать не ради денег»!
Лета вспыхнула и благодарно взглянула на батюшку.
– Это вы написали? – понял батюшка и снова поглядел в анкету. – Зовут Лета, редкое, красивое имя. Профессия – кондитер. Ох, какая необыкновенная профессия! Ну вот мы и познакомились. Где вы решили оказывать помощь, Лета?
– В больнице, – Лета поглядела в листовку. – В больнице Московской патриархии.
Она хотела ухаживать за детьми-инвалидами в психоневрологическом интернате, но побоялась сказать это вслух. Ей казалось, у неё на лбу написана история о погибшем брате, все догадаются, осудят, в ужасе отпрянут, а может, даже и вытолкают прочь.
– Это замечательное место, мне там тоже очень нравится, – сказал батюшка.
Все начали представляться.
Инженер метрополитена, помощник режиссёра в музыкальном театре, воспитатель детского сада, художник, переводчица визового центра, работающий военный пенсионер, главный бухгалтер и трое компьютерщиков.
– Мне бы хотелось помогать семье мамы-одиночки, я могу приходить два раза в неделю к ней домой и делать с детьми уроки, читать книжки, а так же обучать иностранным языкам, – храбро сказала переводчица, худенькая девушка в тонком коричневом джемпере, черных брючках и накинутом на плечи шарфе, должном символизировать покрытую голову.
– Если можно, если мне разрешат, я хочу работать в хосписе, – почти шёпотом попросила помощник режиссёра.
– Кто мы такие, чтобы не разрешить, – заметил батюшка. – Но вы понимаете, что такое хоспис?
– Да, я очень хорошо это знаю.
– Там умирающие люди.
– Я хочу быть рядом с ними.
– Военный госпиталь и автобус «Милосердие», – дружно заявили два компьютерщика.
– ВИЧ-центр, – спокойным голосом сказала главный бухгалтер, но вдруг стала беспомощно крутить обручальное кольцо, а потом уронила на пол сумку.
У Леты защемило сердце – у каждого из этих людей была своя сокровенная тайна, требовавшая искупления.
– Готов помочь одиноким людям с ремонтом бытовой техники, компьютера, могу предоставить свою машину для перевозок, отвезти нуждающегося в храм, – сообщил инженер метрополитена. – Работаю по сменам, готов участвовать в группе немедленного реагирования.
– Ох, как вы нам нужны, – воскликнул батюшка. – Тогда мы прямо на следующей неделе повезём с вашей помощью вещи из Центра гуманитарной помощи в интернат.
– Можно мне с отказничками, в детской больнице? – умоляюще, словно дело было запретное, попросила воспитатель детского сада.
– Вы же на работе целый день с малышами, не устали от них? – заинтересовался батюшка.
– В садике у меня в этом году шестилетки, а я очень хочу с грудничками. Знаю много стихов, потешек, пестушек, развивающих игр.
– Замечательно! Имейте в виду, в детском отделении требуется санитарная книжка, вам придется оформить её за свой счет и сдать старшей медсестре.
– Я всё сделаю! – заверила воспитатель и потерла щеку.
– Не стесняйтесь задавать вопросы.
– Скажите, пожалуйста, – спросила главный бухгалтер. – А мы должны быть миссионерами, приводить людей в православную веру?
Глупый вопрос, было написано на лицах добровольцев, ответ очевиден – конечно да.
– Нет, не должны, – вдруг к всеобщему недоумению ответил батюшка. – Дескать, я тебя сейчас умою, а ты за это перекрестись. Я вам стакан воды подам, а вы свечку поставьте. Нет, ни в коем случае.
Все растерянно посмотрели на батюшку – но разве их добровольческое войско не для того создаётся, чтобы укрепить и приумножить ряды православных?
– А в чём тогда наша главная задача? – подняв руку, как в школе, спросила Лета.
– Задача у вас только одна – поделиться своей любовью.
Все переглянулись и, чувствуя облегчение – оказывается, всё просто, заулыбались. А батюшка улыбался счастливее всех.
– Вы не должны подменять государственные социальные службы, у вас другая цель – прийти к человеку, уставшему ждать тепла, потерявшему надежду, и всем сердцем сказать ему: «Вас любят!».