Под наживкой скрывается крючок
Шрифт:
— Что вы хотите? — Юрий Леонидович опустился на стул, сел боком к столу, облокотившись одной рукой о колено. На Ермилова он не смотрел, подавленный, опустошенный. — Спрашивайте.
— Ну, например, кто вас вербовал, при каких обстоятельствах? Каким образом на вас вышли?
— Я сам хотел…
Он начал говорить, и Ермилов видел его в профиль. Юрий Леонидович словно заучил речь, подготовился. Думал ли он, что когда-нибудь ему придется давать показания следователю, находясь в СИЗО и видя в обозримом будущем только мрачные
— Полагал, что это поможет мне в дальнейшем… В карьере.
— Что, предательство? — не удержался Олег.
— Сотрудничество с людьми, имеющими несоизмеримо большую власть, чем все мои знакомые и коллеги вместе взятые, — спокойно ответил Юрий. — Мне было это интересно.
— И что вы предприняли? Не думаю, что так просто выйти на представителей английской разведки?
— Один мой знакомый кипрский бизнесмен помог. Он знал некоторых таких англичан, поскольку местный. Устроил мне встречу.
— С кем и где?
— В Пафосе, в ресторанчике на набережной.
— Где? — переспросил Ермилов, испытывая волнение, вспомнив августовский день, когда Руденко показал ему Дедова, шествовавшего в ресторан. Неужели тогда, у них под носом, он тоже шел на встречу со связным?
— В Пафосе, — громче повторил Дедов.
— Кто пришел на встречу?
— Он сказал, что его зовут Джек.
— Как он выглядел? Нужны какие-то приметы.
— Англичанин, — пожал плечами Юрий Леонидович. — Высокий, моложавый. Во всяком случае, выглядит гораздо моложе своих лет. У него на пальце перстень с белым камнем, странным таким, неприятным… Глаза серые, взгляд такой же неприятный, как его перстень.
«Почему Джек? — глядя исподлобья на предателя (а в том, что он предатель, уже не было ни малейших сомнений), Ермилов вспомнил Линли. — Ведь это именно он. Только я его видел постарше, четырьмя годами позже».
— Допустим, — кивнул Олег, записывая показания в протокол. — А в этом августе вы встречались с ним в Пафосе?
— С Джеком? Нет. С другим человеком. С Тедом. Я встречался либо с ним, либо с Джеком.
— Как он выглядит?
— Тед? Невысокий, ниже меня, точно, крепкий такой. Нос у него очень большой. Только нос и запоминается. У Теда еще залысины — лоб довольно высокий.
— Вы встречались с ним в том же ресторане? А где именно? На улице за столиком?
— У этого ресторана нет столов на улице, — с каждым новым словом, которое выдавливал Дедов, у него словно иссякали силы. Он сутулился. — Мы всегда сидели на втором этаже.
— А не было ли ничего странного в одну из таких встреч? В середине августа.
Впервые за допрос Дедов поднял глаза и посмотрел на Ермилова вопросительно, но Олег молча ждал ответа.
— Смотря, что вы имеете в виду.
— Что-то необычное, происшествие…
— Не знаю, хотя, — Юрий Леонидович улыбнулся. — Этот Тед подошел к окну, у него привычка при разговоре довольно сильно жестикулировать. Он смахнул цветочный горшок с подоконника. Я думал, он кого-то убил. Но он засмеялся, высунулся в окно, извинился перед пешеходами и опять руками размахивал. Хорошо, что там не было больше горшков.
— Какого цвета была на вас рубашка в тот день?
— Что за странные вопросы? Вы сомневались в моих показаниях, но задаете такие вопросы, словно у вас есть какие-то факты, — Дедов посмотрел на следователя и все-таки ответил: — Желтая рубашка на мне была. Это подходящий цвет?
— Вполне. Прочтите. Распишитесь здесь. И напишите: «С моих слов записано верно».
— Теперь вы, наконец, верите? — Юрий отложил ручку и с вызовом посмотрел на Ермилова.
— Зачем вам все это было нужно? — Олег поморщился. У него болела голова после почти бессонной ночи.
— Вам этого не понять, — пожал плечами Дедов, и это прозвучало не надменно, а довольно искренне.
Да, мне не понять, — когда Юрия увели, Ермилов раздраженно сунул бумаги со стола в портфель. — Мне не понять, как Родину продают. Если бы я это понял, не дай бог, то тогда…
Как и подсказал Чиграков, Ермилов позвонил в Приемную ФСБ РФ. Связываться с Николаем он уже больше не хотел.
— Полковник юстиции Ермилов, — представился Олег Константинович, — старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры. Мне нужен руководитель отдела, который занимается британской разведкой.
— Одну минуту, — бодро ответил дежурный, и в трубке повисла неестественная ватная тишина.
«Проверяют, откуда звоню», — мысленно усмехнулся Ермилов. Он специально звонил из своего кабинета, чтобы ни у кого не возникло сомнений в личности звонившего.
— Слушаю вас, — не представляясь, откликнулся новый голос.
— У меня в производстве сейчас дело. Так вот, главный фигурант заявил о своем многолетнем сотрудничестве с британской разведкой. И есть объективные данные, что это правда.
Снова пауза, на этот раз человек на том конце провода явно глубоко задумался.
— Я к вам сейчас приеду. В течение часа. Где содержится ваш подследственный?
— В СИЗО «Матросская тишина».
— Мы сможем с ним сегодня переговорить?
— Думаю, да, — Ермилов взглянул на часы. — Вполне.
Ровно через час к Олегу в кабинет вошел высокий мужчина с солидной седой бородой, карими внимательными глазами, с высоким лбом. Он сразу произвел впечатление человека интеллигентного, да и разговаривал негромко, сдержанно. Отчего-то напоминал капитана дальнего плавания, ему только курительной трубки не хватало.
Ермилов выбрался из-за стола ему навстречу, едва не свалив несчастный кактус, который сейчас как раз поливал.
— Вы зря его поливаете, — заметил пришедший. — Зимой им почти совсем не надо воды. Загнется.