Под необъятными небесами
Шрифт:
13:00 Я скучаю. Предстоящий путь мне кажется бесконечным: 350 миль до острова Кристмас, потом 2000 до Чагос и ещё 800 до Шри-Ланка. Хватит. Необходимо организовать дела в течении дня. Пока перекидываю грот на другой борт и ставлю паруса на бабочку, потому что мы шли слишком на юг и мне кажется, что с понижением широты ветер усиливается. Однако, с парусами бабочкой мы забираем слишком на север. Можно идти так днём и в полный бакштаг ночью.
Посмотрим. Пайлот Индийского океана подтверждает мои ощущения. При опускании ниже десятого градуса южной широты стрелочки ветра имеют уже шесть хвостиков, вместо четырёх, что означает шесть баллов. Пройдя Кристмас, мне стоит подняться на несколько градусов, чтобы ветер был полегче. Лоция Лукаса говорит, что пассат Индийского океана, южнее экватора, может дуть неделями с силой шесть-семь баллов! Хотя у меня нет большого выбора. Ниже экаватора пассат — сильный, но в корму, выше экватора, муссон — слабее, но встречный!
18:00 По прежнему сильный ветер. Сильно болтает. Выхожу заменить геную на тяжёлый стаксель, на всякий случай, перед наступлением ночи.
18:30 В спешке проглатываю макароны «Алио, олио е пеперончино». Макароны переварены и несолёные, чеснок сырой и меня укачало.
22:30 Просыпаюсь и подскакиваю с постели. Сильный крен, паруса полощутся. Лодка сделала непроизвольный фордевинд а грот остался на прежнем галсе, удерживаемый оттяжкой. Возвращаю её на курс и снова ложусь спать.
24:00 Cнова грот на другой стороне и всё полощется. Я сам виноват, всё продолжаю идти с парусами поставленными на бабочку при такой волне, да ещё ночью. Перекидываю грот на правый борт и регулирую паруса на полный бейдевинд. Ну что же, спустимся немного на юг. Чувствую на палубе запах рыбы. После недолгих поисков нахожу трёх летучих рыб, застрявших под банкой у входа.
Откладываю их на завтра.
Я установил для себя правило безопасности. Когда что-то неожиданно будит меня ночью, что бы это ни было, прежде чем броситься на палубу, я считаю до десяти, чтобы окончательно проснуться. Однако, не могу заставить себя одевать страховочный пояс. Отлично понимаю, что надо, можно ведь споткнуться, потерять равновесие, но в нужный момент я о нём забываю. Хотя нет, неверно.
Я помню, но всё равно не одеваю.
31 августа 1990.
Четвёртый день. Я очень крепко спал, несмотря на сильную болтанку. Моё настроение улучшается с утра, портится днём и скатывается к меланхолии вечером. Я просыпаюсь, чтобы удостовериться, волнение стало ещё более сильным. Думаю уже пора рифить стаксель.
— Рифить? — Не рифить?
Наливая молоко я чуть не оказался на полу с ковшиком в одной руке и чашкой в другой.
В небе сотни птиц, они преследуют стаи тунцов, которые, в свою очередь, преследуют летучих рыб. Фрегаты летают на большой высоте, раскинув большие, чёрные, почти неподвижные крылья. Их ни с кем не спутаешь, даже когда высоко в небе они превращаются в чёрные чёрточки. Летают они очень грациозно. Я никогда не видел, чтобы они ловили рыбу. Они ждут, пока какая-нибудь птица вынырнет с рыбой в зобе и нападают на неё в воздухе, преследуют, клюют, бъют крыльями. Жертва убегает, как может, но чаще всего, после безуспешных попыток бегства, отрыгивает рыбу, которую фрегат всегда подхватывает в воздухе прежде чем она упадёт в воду.
Меня одолевают противоречивые чувства: неприятие из разбойничьего поведения и восхищение их полётом.
12:45 Полуденное определение. 9°54' южной широты. Странно, я думал, мы ушли дальше на юг. Дневной переход 136 миль.
13:30 Нашёл ошибку. Я ошибся во вчерашнем определении, забыл привести время к Гринвичскому. Правильная широта была 9°52'. То есть мы всё же спустились на юг, хотя и не много.
15:00 Волны и ветер усиливаются. Волна попала в люк, намочив койку. Проклятье!
Я пишу и слышу как обрушиваются гребни волн, то ближе, то дальше. Страшно. Рано или поздно море успокоится и страх уступит место более приятным переживаниям, но, в любом случае, лучше страх, чем скука!
18:00 Погода ухудшается. Местами тучи и дождь. Не могу найти непромоканец.
1 сентября 1990
Пятый день. Тяжёлая ночь. Я уже сбился со счёта, сколько раз вскакивал ночью, чтобы помочь ветрорулевому. Лодка начинала приводиться и у него не получалось вернуть её на курс. В свете луны видны большие сердитые волны. Разбиваясь о борт, они издают глухой звук, пролетает водопад брызг, после чего крен увеличивается, паруса и спинакер гик начинают дико биться и я, как из катапульты, вылетаю в кокпит и хватаюсь за штурвал, чтобы вернуть лодку на прежний курс. Возможно, нужно было взять третьи рифы или убрать спинакер гик, но я предпочитал оттягивать, час за часом, ожидая дневного света.
10:00 В сотый раз выбегаю в кокпит и обнаруживаю, что сломался один из штифтов, соединяющих рулевой барабан со штурвалом, и ветровой рулевой теперь не может вести яхту. Паника на борту!
Я убрал грот, в надежде, что «Веккиетто» будет сам держаться на курсе cо стакселем, вынесенном на спинакер гике. И он действительно держится, но не долго, до тех пор, пока волна справа не заставляет его привестись или волна слева не перекидывает через фордевинд. Так, корректируя каждые десять, пятнадцать секунд курс, то приводясь, то уваливаясь, я заменил сломанный штифт на новый, стальной. Нужно будет не забывать его регулярно смазывать, чтобы он не прикипел от коррозии.
Эта авария показала, что мы несли слишком много парусов. Теперь, под одним зарифлённым стакселем лодка шла с хорошей скоростью, около шести узлов. Решил грот не поднимать и продолжать под стакселем в чистый фордевинд, так волны доставляют меньше беспокойства. Однако, идя таким курсом, мы поднимаемся слишком на север и не пройдём вблизи острова Кристмас. Ну что же, терпение, это уже не так важно.
Палуба полна летучих рыб. Чистить их, потрошить, жарить — я не сошёл с ума. При таком волнении это невозможно. Очень жаль, если бы они были уже приготовленные, съел бы их с удовольствием.
12:45 Полуденное определение. 8°49' южной широты. Дневной переход 167 миль!
Волны огромные, но с некоторого времени они стали меньше обрушиваться в кокпит.
Что нужно сделать:
– Переставить штифт, так как я установил его неправильно.
– Перевернуть простыни в каюте, чтобы не заплесневели.
– Проконтролировать овощи.
– Проверить ванты и штаги.
Стая олуш летает вокруг. Они чиркают по гребням волн чёрными концами крыльев, сначала одним, потом другим. Делая виражи, поворачивают голову, туда-сюда. Вздувшиеся волны идут одна за одной, без конца. Когда они нагоняют корму, «Веккиетто» резко ускоряется, настолько, что линь лага выпрыгивает из воды, несмотря на груз весом в пол кило.
Всё мне кажется слишком большим. Огромные волны, голубизна воды, расстояния, количество дней, остающихся до конца перехода.
Всё кажется слишком суровым, большим и безразличным.
Не правда, что вселенная была создана для человека. Человек, всего лишь барахтающийся птенец, беспомощный и испуганный, старающийся держаться группами, чтобы не думать о своей незначительности. Короче говоря, я чувствую себя маленьким и одиноким.
В этой зоне Индийского океана, говорится в общей части лоции Адмиралтейства, пассат очень стабилен и достигает своей кульминации именно в этот период. Он может дуть неделями и поднимает очень высокие, регулярные по форме, волны.