Под прикрытием
Шрифт:
Теперь многое становилось ясным. Кто, как не Котовский, мог завербовать Бергена, если тот являлся его непосредственным начальником? Кто, как не Котовский, знал – через того же Бергена – все подробности проводимой в Бейруте специальной операции и мог сообщить об этом британцам? Кто, как не Котовский, мог организовать и провокации в Казани? А вот удар по Британской Индии стал для британцев полной неожиданностью, потому что МВД информацией не владело. Государь на общем совещании, где присутствовал и Котовский, план вторжения как раз и не одобрил и даже думать о нем запретил!
Он же, Котовский – если предположить, что тот как-то связан с польскими националистами-экстремистами – мог сообщить, кому следует, о намечающихся грандиозных провокациях в Казани и Бейруте. Об этом он узнал, сложив информацию, которой он владел по должности, с информацией, которую получил как британский агент. Скорее всего, он решил сыграть на этом и собственную игру – известить англичан, чтобы были готовы. Поляки еще не забыли, как врывались они в охваченную бунтом Москву и сажали на русский престол Лжедмитрия.
И кто, как не Котовский, может интересоваться британской агентурой комитета Ковача – потому что на Британских островах появилась неподконтрольная МВД и потому чрезвычайно для британцев опасная агентурная сеть. Нет, не из тех, кто был завербован во время пребывания в русском плену – они и сами не догадывались о своей вербовке, эту дезинформацию запустил Цакая, рассчитывая на то, что она дойдет до ушей британской разведки и та будет вынуждена следить за собственными, вернувшимися из плена офицерами и не поверит ни единому слову из того, что они расскажут о произошедшем в Бейруте. Видит бог – это была прекрасная месть. Они взяли с британцев деньги за выкуп и взамен подсунули им пленных офицеров, которым британцы никогда не смогут доверять и за которыми теперь британская контрразведка будет следить, отвлекая и распыляя свои силы и пропуская настоящих русских агентов. Судя по всему, они только через три года поняли, как жестоко их подставили – и теперь любой ценой пытаются узнать, чем же на самом деле занимается Комитет Ковача.
А знаете, сколько на самом деле было агентов в Британии у Комитета Ковача? Ни одного! Ни одного своего агента у Комитета Ковача в Британии не было. Была агентура ГРУ, русской военной разведки, а Комитет Ковача был командой аналитиков, обобщающей и анализирующей данные из открытых источников – в них, если знать, где и что брать, и правильно анализировать, содержится до 90 % нужной информации – и из агентурных источников, принадлежащих ГРУ, без раскрытия таковых. Комитет Ковача на деле занимался аналитической, а не агентурной разведкой.
А еще Комитет Ковача был ловушкой. Ловушкой, созданной Кахой Несторовичем Цакаей для того, чтобы создать видимость, будто русские создают в Британии параллельную агентурную сеть, чтобы дестабилизировать работу британской контрразведки, заставляя ее гоняться за собственными, ни в чем не виноватыми армейскими офицерами, за призраками. И самое главное, чтобы сидящий в самых верхах спецслужб Российской империи британский крот клюнул на эту наживку, проявил свой интерес и на этом попался. Если агент британский и параллельная агентурная сеть находится тоже в Британии, он не мог не проявить интерес, не мог не клюнуть на такую соблазнительную наживку.
Британцы купились – сделали так, как предвидел Цакая, – в попытке получить информацию, а не дезинформацию, они проявили себя, обозначили вектор интереса и засветили своего ценнейшего агента-крота. Эта партия игры осталась за русскими, причем с сухим счетом.
Наконец-то они стали выигрывать, причем раз за разом.
Но это еще не все. Не следовало забывать о Польше. И о том, что там происходит. Кто-то из тех, кто был замазан в этой истории, уже мертв, кто-то – как Котовский – уже раскрыт, но многие еще оставались в тени. Поэтому Котовского сейчас брать не следовало…
Все эти несколько дней Бухгалтер наблюдал таинство. Таинство, наблюдать которое доступно очень немногим. Он наблюдал, как рождается смерть.
Конечно, в этой забытой всеми дыре в центре Шотландии не разверзлись адские врата. Но он ловил себя на мысли, что если и есть какое-то оружие, так полно символизирующее смерть, то это будет винтовка, которая делалась для него.
В этой винтовке не было ничего лишнего, ни одной детали, присутствие которой оправдывалось бы эстетическими или каким-либо другими соображениями, кроме технических. Эта винтовка изготавливалась не для того, чтобы ею гордиться, показывать друзьям или лежать на стенде на выставке…
У нее было только одно предназначение – доставить пулю, этот крохотный кусочек металла, к цели. С максимальной точностью и эффективностью.
Работы у Бухгалтера было не так много. Он не был профессионалом, и самую сложную работу – изготовление ствола – поручить ему, конечно же, было нельзя. Он изготовил приклад из заготовок, а потом, пока Моргейт священнодействовал над длинным прутком стали высочайшего качества, выводя внутри него нарезы, Бухгалтер взялся за патроны.
Изготовить снайперский патрон – это тоже целая наука. Примерно прикинув, Бухгалтер понял, что следует изготовить не меньше трехсот патронов, чтобы хватило и на тренировки, и на дело. Матрицы под этот патрон у Моргейта имелись, компоненты необходимые – тоже, поэтому Бухгалтер сразу принялся за работу.
Первым делом он отобрал гильзы, проверил каждую матрицей и взвесил на электронных весах. Новыми гильзы, конечно, не были, но новые и не были нужны. Он безжалостно отбраковал все те, которые использовались больше шести-семи раз, он отбраковал все те, вес которых отличался от нужного более чем на пять сотых грамма, он отбраковал все те, на которых были хоть малейшие вмятины, либо те, капсюльное гнездо которых было хоть в самой минимальной степени повреждено. На гильзы он потратил полдня, но отобрал именно те, которые надо.
Вскрыв несколько новых коробок пуль «Barnes», он также взвесил каждую на весах и отложил в сторону все те, вес которых отличался от указанного на коробке более чем на пять сотых долей грамма. Пули были весьма распространенной марки, обычно такие использовались снайперами правоохранительных органов.
Порох он использовал дефицитный, марки Hodgdon T, производимый здесь же, в Шотландии – стрелки всего мира считали этот порох лучшим. Изготовлялся он в небольших количествах и был в большом дефиците, но у Моргейта его было достаточно, видимо, старик имел связи на заводе.