Под прикрытием
Шрифт:
Опять-таки – простая миниатюра. Взрыв гранаты привлекает внимание. Дальше начинает шевелиться, уходить из поля зрения винтовка – как же, сработала растяжка, которой стрелок обезопасил свой тыл, и он решил сваливать, пока не поздно. Сам бог велел положить очередь, заодно и пару гранат подкинуть. Вот и подкинул…
Все. Теперь – сваливать. Хватит этих шуток – снайпера так не выманишь. Да и уйти он должен, потеряв все прикрытие. Я бы ушел, только самоубийца останется. Найду на той стороне дома лаз и уйду, к черту все…
Из любопытства вытащил до конца в коридор ОВ, осмотрел. Удивительно, но не пострадала ни винтовка, ни ее прицел – простейший четырехкратник в прочном стальном корпусе. Во, делали! В армии
Сваливать…
С этой мыслью я пошел к двери, ведущей на лестничную клетку – там залягу, ползком до низа и искать выход, – как вдруг недалеко впереди, на улице раздалось нечто среднее между громом и ревом разъяренного льва – я от неожиданности даже бросился на пол. Глянул в окно – как раз, чтобы увидеть, как рассеивается облако цементной пыли, открывая поразительную картину – огромную дыру, как будто великан прогрыз насквозь здание на уровне третьего этажа…
А вот и наши…
Машина огневой поддержки – на базе БТР смонтирована башня с АГС и в качестве главного калибра – спаренной тридцатимиллиметровой вертолетной пушкой с принудительным охлаждением стволов. Это оружие не стреляло, не поддерживало огнем – оно жрало, прогрызало дыры в домах, превращало в ничто все, на что будет направлен поток снарядов из двух стволов. За несколько секунд пробить насквозь здание при такой скорострельности – как нечего делать.
Получается, что десантники с трехсотым добрались-таки до наших и сообщили о неуловимом снайпере. Теперь его не поймать – эту машину боевики боялись как огня. Есть только проблемка в связи с этим. Маленькая такая. Как бы не приняли меня за этого самого неуловимого снайпера. Нервы сейчас у всех на взводе, палец на спуске, и делов-то – повернуть башню да на кнопку электроспуска нажать.
В общем – лучше по первоначальному плану…
Ползком спустился на этаж, залег у выхода во двор. Там, похоже, начиналась зачистка – отрывистые команды на русском, шорох ног по мусору – такой бывает, когда стараешься двигаться как можно осторожнее.
Уходить? Или объявиться? Ну?
Если не знаешь, что делать – делай шаг вперед!
— Десантура! – заорал со всей дури я. Такого нельзя делать ни при каких обстоятельствах – и именно поэтому я это сделал. Должны же мои были сообщить, что здесь остался один из них, сейчас они меня и обязаны искать. Да и «десантура» – слово специфичное, не каждый гражданский знает.
Команда, топот во дворе – и тишина. Все заняли позиции.
– Выбрасывай оружие и выходи! Руки на затылок, выходишь, становишься на колени! Дернешься – открываем огонь!
– А шнурки у тебя не развяжутся, сапог, мышара летучая, чтобы флотский офицер да перед тобой на колени?! – проорал в ответ я, вспоминая давно забытые обороты речи, полагающиеся к такому случаю. Везде, где в одном городе стояли флотские и армейские части, особенно учебные – везде происходило выяснение отношений. Но просто так – с ходу и в рожу, так совсем не комильфо. Сначала полагалось перекинуться парой слов – таких, как эти.
– А вот я сейчас пару гранат тебе за шиворот закину, тогда и посмотрим, у кого мотня крепче! – проорали в ответ.
Пароль-отзыв получен…
— Я выхожу! Винтовка за спиной, оружие в кобуре! Выхожу медленно. Там еще снайпер может быть в соседнем здании.
Надеюсь, глупость они не сделают…
Выхожу, как и обещал. Несколько стволов смотрят на меня, солдаты укрываются за полуразрушенными стенами, за остовами машин. Весь проулок затянут густым, белым, щиплющим глаза дымом – набросали дымовых шашек, чтобы не подставляться снайперу. В самом начале переулка, за поставленным чуть ли не на попа остовом машины, черно-ржавым от огня и изрешеченным пулями, скрывается БМПП – боевая машина поддержки пехоты. Уродливая башня хмуро уставилась в проулок длинными, ребристыми стволами, линзы прицела смотрят прямо на меня…
– Представьтесь, сударь!
– Старший лейтенант флота Александр Воронцов.
Секунда сменяет секунду, долгое, тянущееся, будто карамель на жаре, время. Наконец кто-то поднимается из-за укрытия – поверили…
– Мои до вас дошли?
– Дошли…
– Что с трехсотым?
– Когда отправляли, был жив…
Сколько душ погубило.
Напротив окно…
Развалины молчали – окутанные белым дымом дымовых шашек и вонью дизельного выхлопа, исхлестанные пулями, они больше не стреляли, не забирали жизни. Время развалин уходило. Безмолвно щерилась на окружающий мир дыра, прогрызенная ливнем снарядов на уровне третьего этажа, бессильно курились серым дымком мертвые провалы окон – там уже все отгорело, отстреляло, отумирало…
Человек в сером, с темными и кирпичного цвета пятнами комбинезоне, закрытый накидкой, представляющей собой самое настоящее произведение искусства – металлизированный слой для того, чтобы невозможно было обнаружить через тепловизор, объемная «бахрома» в виде осколков кирпичей, бетона и арматуры, внимательно наблюдал за происходящим во дворе, пытаясь уловить суть событий через космы белого дыма от шашек. Он располагался на первом этаже здания, которое обстреляли – в нарушение всех норм и канонов, предписывающих снайперу забираться как можно выше, занимать господствующую над местностью высоту. У него был и бинокль с ночным каналом, и винтовка с оптическим прицелом, но сейчас он наблюдал за ситуацией, не прибегая к помощи ни того, ни другого, просто глазами – потому что у русских могла быть лазерная система, сканирующая окрестности и обнаруживающая любой оптический прибор с линзами. Он был хитер и осторожен, он нарушал все каноны снайперской войны, он не доверял никому – и только поэтому он до сих пор оставался в живых. И намеревался оставаться в живых и дальше, он не был фанатиком, мечтающим умереть от пули кяфира и попасть в рай, где его ожидают семьдесят с лишним гурий. Он считал, что далеко не все сделал в этой жизни…
Совсем недалеко у него были припрятаны подлинные русские документы и комплект одежды. Было там даже полицейское удостоверение – рядового полицейского исправника. С этими документами, да в царящем бардаке, он твердо рассчитывал выскочить из кольца. Его охота на сегодняшний день завершилась…
Да, скверно вышло, скверно… Хорошо, что деньги вперед заплачены.
До сих пор не ушел он только потому, что хотел рассмотреть и запомнить того, по которому у него так и не представился шанс выстрелить и который ликвидировал сразу трех человек из его прикрытия. Насчет двоих он не беспокоился – обычные исламские экстремисты, фанатики, расходный материал. А вот третьего – своего постоянного корректировщика огня – ему было жаль, довольно долго вместе работали. Хотя после смерти Джеффри… И поэтому он хотел увидеть того, кто… нет, не переиграл его. Доставил ему проблемы.
Русский оказался совсем не таким, каким он его представлял. Намного моложе. Идеальный снайпер – это не только физические и психологические характеристики, это еще и опыт, который нарабатывается только практикой, с годами и годами боевой работы. А русский оказался совсем молодым – возможно, и тридцати лет нету…
Старший лейтенант флота Александр Воронцов… Своим вряд ли станут представляться вымышленным именем, это настоящее. Снайпер запомнил это. Нет, он не собирался потом искать его, мстить – во-первых, это глупо, во-вторых, за это никто не заплатит. Но… жизнь долгая, может пригодиться…