Под прикрытием
Шрифт:
Тронулись…
Афганские дороги бывают самыми разными. Но кое-что объединяет их все – безопасных среди них нет…
Эта дорога уходила в сторону от наезженных караванами путей, от какого-то подобия цивилизации, и вела в горы, к немногочисленным кишлакам. Если смотреть по карте, там не было ни одного крупного города – к востоку от Кабула, если сразу брать на восток, на дорогу до Джелалабада. Если верить полученной Абдаллой информации – на Джелалабад идти нельзя, и на той дороге их уже ждали.
Дорога представляла собой старый и крайне опасный путь – настолько опасный, что кому-то приходилось выходить и идти перед машиной, отмечая наиболее тревожащие места и предупреждая о них водителя. Скорость движения упала до пешеходной – пять километров в час, и Карим с тревогой прикидывал, как по этой дороге пройдут тяжело груженные грузовые машины. Как и большинство дорог в Афганистане, эта была рассчитана в основном на ишаков. И чем дальше от основной трассы, тем обещала быть хуже.
Своими опасениями Абдалла поделился с Каримом, но тот только пожал плечами и ответил фаталистическим «Куллюна фи йад-Алла» [58] . По лицу его было видно, что он думает какую-то думку, но говорить об этом не хочет.
58
Все в руках Аллаха. Это арабский, не пушту, но арабские поговорки обычно знают все, кто живет на Востоке, даже не зная арабский.
Провал на дороге появился внезапно, и что самое плохое – он был за поворотом. Дорога перед ним чуть расширялась – достаточно было проявить минимум неосторожности, немного, совсем немного придавить газ – и вот машина уже летит в двадцатиметровую пропасть, разбиваясь о жаждущие крови камни. Здесь же малиш, идущий перед машиной, вовремя подал знак. Сауд остановил машину, заглушил двигатель…
– Ну и что мы здесь делаем? – раздраженно спросил Карим.
– Мы приехали, эфенди… – загадочно улыбнулся Абдалла.
– Куда? В тупик?
– Тупик да не совсем. Дальше пешком.
– Далеко?
– Совсем нет…
Карим огляделся по сторонам.
– В одиночку туда идти нельзя. Слишком опасное место, там нас вполне может ждать засада. Перестреляют в минуту.
– Хорошо, эфенди… – Абдалла знаком подозвал малишей. – Проверьте там все. Идите первыми. Сауд…
– А Сауд пусть будет у машины, на всякий случай. Если потеряем машину – случится беда, обратно мы выйдем не скоро, если выйдем вообще. Пусть Сауд останется у машины, а мы с тобой пойдем по другому пути. Если вверху кто-то есть, то он не сможет обстреливать две группы одновременно с одинаковой эффективностью. Иди впереди, показывай дорогу, – и Карим почему-то подмигнул Абдалле.
Абдалла ничего не понял, но послушно пошел в гору…
Выстрел раздался, когда они поднялись метров на пятьдесят от тропы. Был он настолько неожиданным, что Абдалла едва не сорвался с обрыва – он как раз проходил довольно сложный участок, там был камень, рядом с которым можно было пройти только ползя по каменной осыпи, подобно змее.
– Шайтан…
Карим лежал на спине – только так на этой узкой, осыпающейся в пропасть тропе можно было занять позицию и точно выстрелить. Он рисковал – незнакомая гористая местность, даже выстрел может вызвать в такой местности камнепад. Перед собой он держал пистолет, дуло курилось дымком. Абдалла перевел взгляд ниже – там, в машине, в поворотном круге, на котором был установлен «Виккерс», оплывал кровью Саид. Он обнимал стальное тело пулемета, стараясь не выпустить его из рук, цепляясь за него так, как будто от этого зависела его жизнь. Ребристый ствол пулемета смотрел куда-то вверх, в голубое, без единого облачка небо.
– Пошли вниз, – Карим был краток.
Спускаться вниз ничуть не проще, одно неверное движение – и в лучшем случае ты пролетишь несколько метров, разбившись о камни дороги. В худшем – ты промахивался мимо узкой каменной полосы, и стометровой глубины ущелье, на дне которого весело плескалась вода ручья, ждало тебя…
Когда они спустились, Саид уже умер, и спрашивать было не с кого.
– Зови своих.
Абдалла крикнул особым, гортанным криком – это был сигнал держащим кяфира и все окрестности на прицеле малишам, что можно спускаться, внизу – безопасно.
– Что произошло, эфенди?
– Еще секунда, и он расстрелял бы нас из пулемета. Он понял, что мы его подозреваем. Если бы он вернулся один и сказал, что на нас напали душманы или правительственные войска – караван бы встал, и это позволило бы правительственным войскам успеть окружить караван-сарай и захватить оружие. Ты видишь, куда направлен ствол?
Абдалла посмотрел на своего соплеменника так, как будто он первый раз в жизни его видел.
– Как ты это понял?
– Очень просто. Он учился в Кабуле – скорее всего, его там и завербовала охранка короля. Он единственный такой. Второе – я хорошо знаю местность. Эта дорога ведет в никуда, а со стороны Пакистана сюда нет надежного прохода – твой отец никогда не назначил бы встречу именно здесь. И третье – я ни в чем не был уверен, хотя и подозревал, что дело тут нечисто, должен же был узнать король о грузе от кого-то? Вот и я придумал для всех испытание – Сауд его не прошел.
– Собака…
– Нет времени для мести. Не мсти мертвым – мсти живым. Похороним его – и надо возвращаться. Скорее всего, где-то здесь нас уже ждут, и чем быстрее мы уйдем отсюда, тем лучше. А королевские войска будут ждать сигнала от Саида, они ведь не знают, что он мертв, и до получения сигнала вряд ли тронутся с места. Так мы выиграем время. Садись за руль.
Несмотря на то что на улицах уже воцарилась непроглядная темень, Особый отдел не спал. Почти во всех окнах горит свет, мест на стоянке нет, у солдат на чек-пойнте перед зданием автоматы в руках и нацелены тебе в лицо. Скверное дело, значит, и точно что-то дерьмовое случилось. Очень дерьмовое.
Мэрион я завез по пути домой – она снимала крохотную квартирку вместе с подружкой. После чего – сорвался сюда, отметив, что на улицах выставляются усиленные патрули, такие же, как на двенадцатое июля [59] . Меня многие знали, особо и не проверяли. Около одного знакомого сержанта я остановился, высунул в окно руку.
59
Двенадцатого июля 1690 года войска Вильгельма III Оранского (протестанта) разбили армию последнего католического короля Англии Якова II в битве при реке Бойн. В ознаменование этого протестанты создали орден оранжистов. Каждый год 12 июля они проходят маршем по Белфасту с развернутыми оранжевыми знаменами и под музыку, причем марш обязательно проходит через католические кварталы, как символ победы над католиками. Каждый такой марш заканчивается массовыми побоищами, иногда и терактами.
– Пит, что за хрень творится? Меня с выходного дернули…
– Не знаю, сэр… – сержант огладил пшеничные усы. – Я бы сам рад сейчас дрыхнуть в койке, вместо того чтобы светить своей задницей по улицам. Я думал, вы знаете…
Вот и вся информация…
На парковке мест не было, припарковался на выезде, а что было делать. Перед тем как идти в здание, проверил «браунинг» – на месте. Предчувствие было совсем хреновое…
Основную толпу сотрудников отдела я встретил, когда они шли вниз. Получается, брифинг уже закончился.