Под прикрытием
Шрифт:
– Королевский военно-морской колледж в Гринвиче.
– Звание?
– Старший лейтенант.
– Специализация?
Молодой человек помялся.
– Разведывательно-диверсионные операции.
– Направление?
– Российская империя.
– К уголовной ответственности привлекались?
– Нет.
– Знаете русский язык?
– В совершенстве.
– Место службы?
– В настоящее время – первая объединенная группа комбинированных операций, командующий – бригадир Джон Т. Харродс.
– До этого?
– Специальная лодочная служба, четвертый отряд.
– Какие задачи ставились перед четвертым отрядом?
– В случае начала боевых действий – за счет активных разведывательно-диверсионных операций не допустить прорыва основных сил Черноморского флота Российской империи в Индийский и Атлантический океаны. В случае, если русским удастся сформировать авианосные ордера – не допускать их снабжения, наводить на них высокоточные боеприпасы.
Смех и грех, но нас учили тому же. Правда, нас, диверсантов с Балтики, ориентировали на действия против Британии – при наступлении особого периода запереть Флот Открытого моря в бухтах, не дать сформировать авианосные ордера и прорваться в Атлантику, обеспечивать выход собственных подводных лодок-охотников в Атлантику, уничтожать средства снабжения и управления британского флота. В общем – один в один почти.
— Что это у него на руке? – шепотом спросил я, показывая на нечто, напоминающее длинную перчатку с проводами.
– Нечто вроде детектора лжи, но не только. Он действует и как детектор лжи, и как прибор контроля физического состояния. Британцы черт знает какие блокировки могли поставить, профессор Евсевич считает, что у него не сознание, а настоящее минное поле. Если мы на что-то нарвемся, то прибор зарегистрирует опасное изменение пульса и давления и вырубит его ударом электрического тока. Потом врачи будут разбираться.
Допрос тем временем продолжался.
– Участвовали в боевых операциях?
– Пока только две операции. Кайман и Копье в прошлом году на Гибралтаре.
– Когда, каким путем вы проникли в Бейрут и с какими целями?
…
– Неслабо поет, – мрачно усмехнулся средних лет джентльмен в отлично сшитом британском костюме и с едва уловимым английским акцентом в речи, я потом сильно удивился, узнав, что он вообще обрусевший серб, – как канарейка, просто. Как вам это удалось, Каха Несторович? По виду даже не били…
– Сейчас медицина продвинулась далеко вперед. Время для героизма ушло. Любой герой после одного укола хочет не хочет, а запоет. У этого, правда, блокировка стояла, сейчас британцы такой своих накачивают, только скополамин введешь – обширный инфаркт. Правда, мы об этом знали и ввели другой препарат.
Молодой человек продолжал отвечать на вопросы. Говорил он по-русски достаточно чисто, почти без акцента. Держался прямо, на вид и впрямь выглядел не избитым. Одет он был в свободную белую рубаху и белые брюки с эластичным поясом. В целом это даже не слишком походило на допрос…
– Какая у вас группа крови, князь? – вернул меня в реальный мир вопрос незнакомого джентльмена.
– Третья, резус положительный.
– У этого – вторая, резус тоже положительный. В этом – расхождение номер один. Никаких особых примет у нашего гостя нет, даже родинок нет – в этом у них такие же требования, как и у нас. Рост, вес, во многом даже внешность – совпадают. Близких родственных связей нет. Значимые расхождения – группа крови и отпечатки пальцев. Но это мы сможем заменить в архивах, образцы ткани на ДНК британцы пока не собирают, в отличие от САСШ, и в этом нам повезло – будет проще. Огромный плюс в том, что у вас практически схожее образование – закончили военно-морские школы, те же военно-учетные специальности, только он готовился работать против нас, а вы, старший лейтенант, – против них. Все совпадает.
– Это авантюра, – покачал головой Цакая, – послать неподготовленного человека в Британию, работать на холоде. Увольте, милостивый государь, но на это я санкции не дам.
Вас уже уволили, насколько я помню… – хотел сказать я, но смолчал.
– В чем проблема? – улыбнулся незнакомец. – Давайте пройдемся по пунктам. Что конкретно вас не устраивает, господин действительный тайный советник?
– Да многое… – Цакая раздраженно повел рукой. – Вы хоть представляете себе, что такое армия? Это десятки, сотни, даже тысячи разных мелочей, над которыми гражданский человек либо просто посмеется, либо тупо не поймет. Для того чтобы их все знать, надо с детства расти в этой атмосфере. Сначала военная школа-интернат. Потом Королевский военно-морской колледж. Потом служба в спецподразделении. И все это оставляет какой-то след. А вы предлагаете запустить в эту среду, одну из самых тяжелых и закрытых для внедрения, новичка, у которого за плечами никакого опыта оперативной работы вообще, я уж не говорю об опыте работы на холоде. Вы что, считаете, что знания английского и подмененного личного дела достаточно для успешного внедрения? Я просто удивляюсь вашей наивности, Владимир Дмитриевич, сами не первый день работаете и на холоде опыт работы имеете. А рассуждаете, будто пацан, право слово. Да он там будет выделяться, как петух, ощипанный в курятнике! Детский сад!
– Ну, не горячитесь, Каха Несторович… не стоит. Вы опасаетесь того, что он будет выделяться среди других военно-морских офицеров? Не будет – он сразу уйдет в отставку. После плена он имеет на это право, да и возражать не станет никто – зачем британскому военно-морскому флоту разведчик, уже засвеченный перед противником?
– Хорошо. Допустим… Допустим. Ну, прибыл он в Британию – и что дальше? Я вот, например, работал в контрразведке. Знаете, что я сделал бы в такой ситуации? Подключил бы вернувшегося из плена разведчика к детектору лжи, накачал бы его препаратами – и расколол, как гнилой орех! Так что – не продержится ваша на скорую руку сляпанная легенда больше одного допроса с пристрастием, ясно?
– Никак нет. Продержится. Во-первых, он ведь сразу подаст рапорт об отставке. Какой смысл его проверять?
– Вы на это всерьез рассчитываете?
– Не только на это. Второе, вопрос в том, как мы вбросим эту карту в игру. Передача пленных уже началась, много времени у нас нет. А что, если его найдет в больнице журналист?
– В какой больнице?
– В обычной. Предположим, человека контузило, он потерял память и находится в больнице. Он даже не знает, кто он и откуда – вполне разумная ситуация, сейчас все военные госпитали переполнены. Может же он быть в русской военной форме? Может! А потом совершенно случайно в больницу приходит британский журналист – и обнаруживает в ней британского офицера. Скандал, британцы обвиняют нас, что мы скрываем их раненых и пленных, статья в газетах, парламентские слушания, нота МИДа. После чего мы нехотя соглашаемся выдать британца – хотя, конечно же, имели на него свои планы…
– А в этом что-то есть… – вклинился в разговор я.
– Это не книги, это жизнь! – повернулся ко мне Цакая. – Одну авантюру уже устроили, не хватило?! Сами же лезете в пекло…
Долго мне будут вспоминать написанные мной книги?!
— Согласитесь, Каха Несторович, план хорош уже сейчас, – встал в оппозицию я.
– План рискованный. Настоящая авантюра, – отрезал Цакая.
– И, тем не менее, проблему допроса первой степени мы уже решили, – снова начал незнакомец. – Я прожил в Англии не один год и знаю, как там все устроено. Если поднялась шумиха в прессе – спецслужбы действуют крайне осторожно. Парламентское расследование не нужно никому. Если станет известно, что человек вернулся из русского плена, а к нему применили психотропные препараты – как минимум главе службы, который все это санкционировал, а то и всему кабинету придется подать в отставку. Мы ведь можем и пару статеек в желтой прессе организовать, на опережение – как обращаются с вернувшимися из плена героями. Пусть опровергают.