Под псевдонимом Ксанти
Шрифт:
— Не слишком ли ты уверен в этом? Или побывал в их штабе? Проник в их мысли?
— Я вижу их действия, — не стал обижаться на иронические нотки, прозвучавшие в голосе Дурутти, советник. — Скопление войск огромное, и идут еще подкрепления. Именно здесь будут рваться к Мадриду немцы. Взорванный мост задержит их на несколько суток, но в конце концов они преодолеют реку. Мы должны продумать систему обороны с обязательным использованием контрударов.
Кивнув на карту, прикрепленную к стене, Дурутти позвал анархистов:
—
Хаджумар оглядел столпившихся вокруг анархистов.
Взгляды были обращены на него, на камарада советника Ксанти. Хаджумар хотел было возразить, что нельзя план предстоящего боя делать достоянием всех, но тут увидел эту странную женщину — Катарину. Она очень хотела выглядеть в глазах всех разбитной, живущей только чувствами и не задумывающейся о будущем, эта женщина. Но разве у подобных ей бывает такой пронзительный, все подмечающий взгляд? Облокотившись о плечо Педро, она, будто нехотя, поглядывала на карту, но глаза ее с нетерпением ждали, когда советник приступит к обсуждению. Нет, так себя не ведет женщина, которую, казалось бы, ничего не интересует, кроме мужчин. «Ну что ж, может быть, я и ошибаюсь, но упускать такого случая не стоит», — решил Хаджумар и приступил к разбору:
— Местность позволяет избрать несколько планов обороны. Наиболее удачным мне кажется тот из них, что даст возможность эффективно использовать нашу артиллерию. От ее ударной мощи зависит, прорвется враг на нашей позиции или мы его остановим. Но у нас не так много орудий. Придется сконцентрировать артиллерию в один кулак и поставить в наиболее выгодное место. Такой я вижу эту позицию. Здесь будет стоять артиллерия, и отсюда она достанет врага, и если он пойдет на правый фланг, и если он двинет на левый, а тем более если ему вздумается прорываться по центру…
Он говорил подробно, сыпал немецкими военными терминами, а Лина переводила, то и дело спотыкаясь о незнакомую лексику. Он пояснял ей и терпеливо и популярно… Закончив речь, он спросил, у кого есть вопросы или замечания. Но анархисты, которым все уши прожужжали Аугусто и Гарсиа, взахлеб рассказывая о проведенных операциях и о том, как вел себя в них камарада советник, только хлопали глазами и не сводили взгляда с Ксанти, что так отчаян в тылу врага и так мудр в военном деле… И тогда Дурутти сказал:
— Принимаем твой план, камарада советник. Повтори еще раз, кто что должен делать и где расставить артиллерию и пулеметы.
Хаджумар ясно и четко доложил. Каждый из командиров внимательно слушал, а потом, по просьбе советника, повторил, ткнув пальцем по карте в точки, где поставит пулеметы и минометы. Начальник артиллерии признался, что и он думал так же: именно с указанного места расположения наиболее прицельно можно вести огонь по наступающему врагу.
— Мы его разнесем в клочья! — заявил он.
— Итак, сегодня приготовить позиции, а завтра с утра занять их! — приказал Дурутти.
— Разрешите мне самому проследить, как будут оборудоваться огневые точки? — попросил советник.
— Поручаю это тебе.
— Есть еще одно дело, комбриг, — сказал Хаджумар. — Сегодняшняя ночь доказала, что мы очень беспечны. Вчера мы шли сюда со стороны фронта, но нас никто не остановил. Мы могли уничтожить любого из вас. И тебя тоже, комбриг. Подумать страшно, что было бы, если бы пробирались сюда не мы, а франкисты…
Дурутти на мгновение смешался, ибо доводы советника невозможно было опровергнуть, но он, не желая выглядеть смешным в глазах анархистов, шутливо заявил:
— Враг знает, что ему спуску здесь не будет, и боится приблизиться к нам.
— Верно, Дурутти. Мы никому из них спуску не дадим! — закричали анархисты. — Пусть только сунутся!
Но камарада советник не намерен был шутить и сурово произнес:
— Я не хочу, чтобы все вы были однажды ночью зарезаны или взлетели в воздух, и требую усилить охрану. Часовые должны засекать каждого, кто пробирается в расположение бригады. Ясно? Я сам буду проверять, и если часовой зевнёт и беспрепятственно даст мне возможность приблизиться к себе, я пущу в ход кинжал.
— Это угроза, — сказала Лина. — Я не стану ее переводить. Они воспользуются вашей неосторожностью.
— Переведите слово в слово, — повысил голос советник.
— Неужто так сделаешь? — посуровел комбриг, выслушав Лину.
— Одного проучу, другим будет наука. А как еще воздействовать на вас, если вы не признаете дисциплины?
Анархисты молча переглянулись. Дурутти долго смотрел в лицо советника и наконец произнес:
— Хорошо, мы вместе будем проверять часовых… Все свободны…
Хаджумар делал обход позиций. Командира первого батальона он застал за странным занятием. Педро играл в карты с двумя анархистами и Катариной. Они сидели в блиндаже за маленьким столиком, и винтовки их лежали на земле! Педро был в паре с Катариной. Она как раз подбросила карту. Педро, увидев, какой масти карта, взревел:
— Угодила под масть! Ты что, в карты ни разу не играла? У вас в заведении одному учат?
— Нам некогда было картами забавляться, — ответила Катарина.
— Некогда! — засмеялся Марио. — Хорошенькое место!
— Эй, ты, губастый, полегче на поворотах! — предупредила она.
— Уйми свою старушку, Педро, — обиделся Марио.
И тут они увидели камарада советника. У Педро глаза скосились в негодовании:
— Ты следишь за нами?
— Я пришел проверить, как ведутся работы по подготовке позиций и пулеметных ячеек, — спокойно сказал Хаджумар.
— Иди туда! — махнул рукой Педро. — Здесь не роют землю.