Под псевдонимом Ксанти
Шрифт:
— И все ради кувда, на котором будет объявлено о… — она пристально посмотрела ему в глаза, — о чьей свадьбе? О нашей?
— Да.
Она шутливо протянула руки к потолку:
— О святая мадонна! Переводчица камарада советника выходит замуж, а я ничего не знаю.
— Я серьезно.
И тут сказался южноамериканский темперамент Лины. Обернувшись к нему, яростно закричала:
— А кто вам, камарада советник, сказал, что я собираюсь замуж?
Он растерялся от такого наскока, смущенно пробормотал:
—
— У вас на Кавказе согласия девушки не спрашивают? — прервала она его и решительно заявила: — Я ухожу!
Она видела, что ему стало не по себе, ибо он наверняка не ожидал такой реакции… Но на что другое он мог рассчитывать, заранее не согласовав с нею свои намерения? У порога Хаджумар ухватил ее за руку, обнял за плечи:
— Лина…
— Отпустите, — вырвалась она. — Я ухожу! Как вы смели без меня за меня все решить?
Он решительно встряхнул ее, резко заявил:
— Свадьбу сыграем в воскресенье.
— В воскресенье? — возмутилась она. — С ума сойти! Осталось два дня, а надо сшить платье, купить туфли. Да все надо! Нет! Я ухожу! — И стала вырывать руку.
— «Друзья, мы пригласили вас, чтобы сообщить вам о нашей свадьбе», — объявишь ты, — вновь встряхнув ее, сказал он.
— Я объявлю? — опять возмутилась она. — Нет, это ты объявишь!
— Хорошо, я, — улыбнулся он.
Улыбка успокоила ее. Но все-таки она упрямо произнесла:
— А если я не хочу за тебя?
И тут вскипел он:
— Ах, не хочешь! — Он не только отпустил ее руку, но еще и сам подтолкнул к двери. — Можешь идти!
— Идти? — Глаза ее сузились в гневе. — То есть как? — И вдруг ее ноздри затрепетали. — Чем-то пахнет.
— Несбывшимся счастьем! — парировал он.
— Горелым, — возразила она.
— Мой шашлык! — спохватился он и бросился на кухню.
Он очень гордился тем, что у него был один из лучших в Москве — по его, естественно, определению — мангалов и что ему удается делать в типичной московской квартире такие же шашлыки, какие пробуешь только в горах Кавказа. И вот теперь так опростоволоситься! Он торопливо срывал с шампуров обгорелые куски мяса и нанизывал на них новые — к приходу гостей он должен обязательно приготовить превосходный шашлык! Честь горца была под угрозой. Когда раздался звонок, он, не отрываясь от своего занятия, крикнул Лине:
— Принимай гостей!
— Вот так, — сказала сама себе Лина. — Только дашь согласие стать женой — и уже приказы. По доброй воле становишься рабыней.
Конечно же, он, и только он, Гарсиа, должен быть первым из гостей в этом доме. Он стоял на пороге и широко улыбался. Увидел Лину, глаза его еще сильнее заблестели, и он шутливо спросил:
— Здесь живет знаменитый испанский тореадор?
— Его ищет известный матадор? — в тон ему воскликнула Лина.
И тут она заметила за его спиной девушку. Стеснительная, она совсем зарделась под любопытным взглядом Лины.
— Я не один, — поспешил сообщить, увы, с опозданием, Гарсиа.
— Входите в комнату, — посторонилась Лина.
Увидев выглянувшего из кухни Хаджумара, девушка совершенно растерялась, однако сумела сообщить:
— Я Наташа… Здравствуйте!
Гарсиа закричал:
— Ксанти! Как давно я тебя не видел! — Он обернулся, указал девушке пальцем на Хаджумара. — Наташа, это…
— Я вас знаю, — торопливо перебила его Наташа. — Мне Гарсик о вас столько рассказывал!
— Гарсик? — усмехнулась Лина.
— Это я, — пришел на помощь смутившейся девушке Гарсиа и гордо поглядел на Хаджумара и Лину. — Красивая, а?
— Красивая, красивая, и очень молодая, — успокоил его Мамсуров.
— За некрасивой испанец ухаживать не станет, — тотчас же заявил Гарсиа. — Закон!
— По законам стал жить, анархист? — спросил Хаджумар и подмигнул девушке: — Ваша заслуга?
— Чего мы стоим? — спросила Лина. — Гости прибыли, а стол еще не накрыт. — Она стала разворачивать свертки. — Колбаса… Сыр… Вино… Коньяк… Вино… Колбаса… Шампанское… Колбаса… Опять колбаса… Полковник Ксанти, у вас испортился вкус.
— Там есть и другое, — махнул в сторону кухни Хаджумар.
— Тогда нам с Наташей надо туда, — обняла за плечи девушку Лина. — Вы мне поможете?
— Понравилась? — нетерпеливо спросил Гарсиа у Хаджумара.
— Понравилась, — кивнул головой Мамсуров.
— Я на ней женюсь, вот увидишь, — пригрозил неизвестно кому Гарсиа.
— Верю, — засмеялся Хаджумар.
Гарсиа глубоко вздохнул:
— Наконец-то ты вернулся! Поговорить надо… Я училище закончил, экзамены на отлично сдал. — И вдруг резко закричал: — Но меня никуда не посылают! Никуда! — Он схватил за рукав Хаджумара, просительно заглянул к нему в глаза. — Возьми меня с собой, а? Ты же часто уезжаешь… на Дальний Восток.
Мамсуров попытался перевести разговор на другую тему:
— Соскучился я по тебе, по песням твоим. — Сняв со стены гитару, подал ее Гарсиа.
— Ясно, — с огорчением произнес Гарсиа. — Молчу. — Он перебрал струны, поставил ногу на стул. — Я спою твою любимую. Лорку!
Он играл, а Хаджумар, вытянувшись в кресле, слушал с явным наслаждением и размышлял: «Гарсиа, Гарсиа, как я рад, что ты здесь, рядом… Полюбил я тебя, чертов анархист… Взять тебя на задание? Рано. Тяжело тебе будет. Уж больно ты горяч. А там ведь терпение требуется… Просишься? Любимая спросит — куда? А адреса — нет. В командировку — и все. И биографии — нет. Она появляется через век-другой после смерти разведчика… Так что ты уж не спеши. Огня хватит. Видел, что там творится? Скоро, уже скоро придется менять гитару на автомат».