Под сенью замка
Шрифт:
Ночью Джейн почти не спала, объятая страхом. Она молилась, чтобы Саймон поправился. Она думала об Энн, сидящей у его ложа, и надеялась, что она вернется в Дейтон-Холл, не возбудив ничьих подозрений.
На рассвете Джейн забылась недолгим сном, а когда открыла глаза, то увидела, что солнце давно взошло. Она поспешно встала и натянула тот же наряд, что был на ней накануне, не придав значения тому, что это костюм для верховой езды. Наскоро причесавшись, она тихонько вышла из комнаты.
В огромном особняке царила тишина, нарушаемая лишь шагами слуг. Неслышно ступая, Джейн шла
— Джейн! Куда, черт возьми, ты идешь ни свет ни заря?
Она вздрогнула и остановилась — к ней по лестнице, сурово сдвинув брови, поднимался Эдвард. Вид у него был усталый, словно он не спал всю ночь. Непричесанные темные волосы падали на лоб, а расстегнутая у ворота рубашка обнажала крепкую шею.
Словно громом пораженная, девушка молча смотрела на него. Сердце у нее бешено колотилось, а ноги приросли к полу.
— Я… Боже, Эдвард, как вы меня напугали!
— Это видно.
Джейн была не в силах пошевелиться и стояла подобно мраморной статуе, сама не сознавая того, как она восхитительна. Одеваясь в спешке, Джейн забыла застегнуть платье на все пуговицы и уложить волосы, серебристой волной струившиеся по спине.
Она была бледна, глаза расширились, а под ними залегли темные круги. Но как же она обворожительна! В другое время Эдвард заключил бы ее в объятия, но сейчас им овладело подозрение — он интуитивно чувствовал, что тут что-то не так.
Он вспомнил, как в Боудене в день их отъезда он встретил ее возвращающейся рано утром домой. Тогда она выглядела точно так же, подобно пойманному кролику. Он нахмурился.
Только что на конюшне он видел Сета, чистящего лошадь. В такую рань! Эдварду это показалось странным, но ему слишком хотелось спать после утомительной поездки, и он не стал вдаваться в расспросы. И вот перед ним стоит Джейн в костюме для верховой езды. Вопрос напрашивался сам собой: куда она ездила в столь ранний час?
— В чем дело, Джейн? — спросил Эдвард, подойдя к ней. — Ты меня не поцелуешь и не обнимешь? И даже не скажешь приветливого слова? Хорошо же ты встречаешь своего жениха! А я так спешил домой, так по тебе скучал!
— Большая честь для меня. Но вы отсутствовали всего сутки, милорд. Такая разлука мне по силам. — Джейн наконец обрела дар речи.
— Твой ответ уклончив. Ты разве мне не рада?
— Рада… конечно. Просто я не ждала вас так скоро. Я думала, вы вернетесь попозже днем.
Он внимательно посмотрел на нее и спокойно заметил:
— Я так и собирался сделать, но сейчас мне почему-то кажется, что я правильно поступил, вернувшись пораньше. Ты что-то затеяла, да?
Застигнутая врасплох, Джейн от ужаса не смела поднять глаз.
— Я вас не понимаю, — волнуясь, сказала она. — Вы вернулись раньше, вероятно, потому, что сэра Джона не оказалось дома. Он важный человек, и, насколько мне известно, у него много обязанностей.
— Ты права — он действительно был в отъезде по делам. Но хватит о сэре Джоне — поговорим лучше о тебе. Почему ты бродишь по дому в столь ранний час? — Его глаза задержались на видневшейся в неплотно застегнутом вырезе платья груди. Взгляд его смягчился, но ненадолго.
Джейн покраснела. Негнущимися пальцами она торопливо застегнула крошечные пуговки.
— Ты, видно, привыкла рано вставать, Джейн. Надеюсь, когда ты станешь моей женой, то мы найдем средство от твоей бессонницы — такое, от которого тебе не захочется вылезать из постели.
Джейн залилась краской от слишком прозрачного намека, а Эдвард язвительно продолжал:
— Помнится, в день нашего отъезда из Боудена ты тоже рано поднялась и ходила погулять — так ты, во всяком случае, уверяла. Но сегодня я не вижу радостного блеска в глазах, столь украшающего дам после тайных свиданий.
— Но… это просто нелепо! — воскликнула Джейн, смущенная его пристальным взглядом.
— Неужели? — Голос его звучал сурово, а глаза смотрели сердито. Он отчитывал ее как проштрафившегося солдата. — У тебя такой вид, словно ты всю ночь не спала. С чего бы это? Я вижу, ты одета для верховой езды. Возможно, ты только что вернулась с утренней прогулки? Ты ездила на той лошади, которую Сет чистит на конюшне?
Хотя он говорил спокойным тоном, глаза его смотрели на Джейн холодно и подозрительно. У девушки, стоявшей с виноватым видом, сердце сжалось от страха. Ей вовсе не хотелось обманывать его. Странно, ведь до сих пор она не придавала значения тому, что он о ней подумает. А теперь она страдала оттого, что приходится прибегать ко лжи.
А если Эдвард узнает, что его собственная сестра провела ночь у постели Саймона? Тогда несдобровать всем обитателям Дейтон-Холла. Энн он вообще запретит выходить из дома, а какое наказание постигнет ее, Джейн боялась даже предположить. Она тщетно пыталась придумать правдоподобную отговорку, моля Бога, чтобы ее терзания не отразились на лице. У нее не оставалось иного выхода, как продолжать вранье, чтобы ненароком не выдать Энн. Она с трудом разжала губы.
— Да, вы правы, Эдвард, мне не спалось, и я решила, что быстрая езда пойдет на пользу.
— И это тебя взбодрило?
— Да. Теперь я чувствую себя намного лучше.
Возможно, ей и удалось бы обмануть его, но он стоял слишком близко и по ее глазам видел, что она лжет, хотя и старается говорить невинным тоном.
Неужели она виделась с Саймоном Баттериджем? Какое коварство! Эдварда мало тревожило, что она могла помочь роялисту скрыться, но подозрение, что Джейн любит другого, приводило его в бешенство.
Не желая бездоказательно обвинять ее, Эдвард решил положить конец разговору, но впредь прислеживать за ней повнимательнее.
— Поостерегись, Джейн, ты играешь с огнем. А главное, не лги. Я многое могу простить, но не ложь. Лучше молчи. Помни, что в браке должно быть взаимное доверие. Возвращайся к себе. С какой это стати тебе понадобилось чуть свет навещать Энн или мою мать — они обе не встают так рано. — Он неожиданно улыбнулся. — А может быть, ты поджидала меня?
— Вы слишком самонадеянны, — вспыхнула Джейн.
— Да ну! Ты смотришь на меня враждебно, но тебя частенько выдает смущение, а это наводит на мысль, что твоя неприязнь ко мне наигранна, а под дерзостью скрывается кроткая и уступчивая натура.