Под тенью проклятья. Город не для всех
Шрифт:
И девочка протянула к ней ручонку, неуверенно спросив:
— Мама?
И отшатнулась, увидев, как потекли слезы из глаз вдруг нашедшейся мамы.
Через пять минут маро Лайти явилась, держа девочку за руку, в кабинет управляющего детским домом и ткнув в лицо мандат, не допускающим возражений тоном потребовала выписать документы на ребенка — причем на имя Энид Лайг.
Управляющий возмущенно залопотал было, что, мол, это против правил и законов...
Но сопровождавший Лайти здоровяк-стражник, чью жену и детей сыворотка, привезенная джерисскими добровольцами, вытащила буквально с
Через пять дней Энид, отмытая, причесанная и наряженная в лучший костюмчик, что нашелся в столичном магазине, летела в Джерис первым классом, сидя на коленях у «мамы Лайти».
Потом была чертова дюжина самых счастливых лет жизни новоиспеченной гражданки Единения — Энид-Куитлау Лайг. Из худенького заморыша она выросла в изящную, длинноногую красавицу, вслед которой на улице оборачивались особи противоположного пола. Все шло по накатанной колее.
Лучший детский сад, тщательно выбранная школа, обычные школьные радости, подружки и друзья — и горячая и искренняя мамина любовь — самое лучшее, что может быть в жизни. И даже то, что медики в конце концов нашли, что в её крови все же больше половины эльфийской, никого не смущало — и её особенно. Какая разница? Ведь раз её мама — человек, то кем же быть ей, как не человеком?
Росла она сугубо «положительной девочкой»: никаких сомнительных компаний, никаких мини-юбок, кончающихся раньше, чем начинаются ноги, никаких торопливых затяжек дешевыми сигариллами в школьных туалетах и гулянок допоздна. И училась хорошо — да и как можно было учиться плохо: ведь мама может огорчиться! (Хотя, признаться, никакими науками по большому счету не интересовалась, предпочитая разнообразные спортивные состязания, вроде метания копья и фехтования, а под конец даже всерьез увлеклась арбакором.)
Матушка снисходительно смотрела на это — лучше пусть дочка время проводит в спортзале, нежели в компаниях сверстников, где в наше время всякое может быть. Опять же сейчас полагается, чтобы при школах были спортивные команды и проводились состязания, пусть занимается, тем более это лишний плюс для учителей: ибо дочка привозит с состязаний не только синяки, но и награды.
Когда Энид закончила школу, вопроса: что делать дальше? — и не было — конечно же, в Университет, где работала сама маро Лайти, продолжать семейную традицию!
И Лайг-младшая согласилась — не огорчать же маму! Кроме того — нужно зарабатывать как-то себе на кусок хлеба с маслом — и медицина тут ничем не хуже прочего. Не в фотомодели или актрисы же в самом деле лезть как её безмозглые сверстницы? Тем более что кусок этот верный — а то вспомнить, как тысячи моделей с манекенщицами потеряли работу, когда резко поменялись стандарты красоты и худосочных костлявых девиц в качестве идеала сменили полногрудые пышечки.
Энид поступила на фармакологический факультет — химия давалась ей легче всего…
…Пересвист элекона оборвал её воспоминания.
— Энид, — зарокотал ей в ухо Локис. — Вынужден тебя побеспокоить — не могла бы ты явиться на службу: всё ОРБ в разгоне, — сам лично дежурю в одиночестве…
***
Глава 7
Тэсс
Он тащил упирающегося чародея по коридору изолятора Департамента к специальной камере для задержанных, склонных к магии. Эльф, бессильно волочась за Тэссом, что бормотал и даже иногда выкрикивал какие-то бессмысленные оскорбления. Тэссу он казался почти сумасшедшим — и, похоже, так оно и было: для практической магии нужно много талантов и сила воли в том числе. Иначе неудачливый маг может стать «рабом своего искусства». Звучит красиво, но на деле это значило лишь умопомешательство.
Тэсс устало провёл задержанного мимо капитана Крома, дежурного офицера и с некоторым усилием запихнул мага в камеру. Когда он вышел, Кром обратился к нему, звякнув ключами:
— Хреновый день, Тэсс ?
Только сейчас Рамиэль осознал, что на лице у него застыло выражение
бесконечной усталости.
— Да, что-то вроде того...
— Ну, ничего…
Он поправил висевшие на портупее в особой петле устройства, напоминавшие средних размеров дрели — электрогарпуны ближнего боя — небольшие: на один два заряда. Правда, если на один его еще хватит, некстати подумал Тэсс, то уж второй точно долбанет так, что мало не покажется.
Электричество — особая стихия, противоположная магии, и если с небольшими мощностями чары еще могут сочетаться, и даже удалось как-то создать всю эту маготехнику, то высоковольтные разряды буквально крушат чародейские заклинания и силу любых амулетов. Такие вот гарпуны за почти полторы сотни лет — с тех пор как танхгары до них додумались — стали причиной смерти великого множества магов, ставших на путь служения злу… или просто чем-то помешавших власть предержащим.
— Я тебя ещё достану, полукровка! Я заставлю тебя съесть собственный зажаренный х…! Ты будешь молить меня о смерти! — завопил, завыл арестант.
— Эх, не был бы он магом — от…здил бы козла. Теперь все ночное дежурство не спать, караулить! — вздохнул Кром. — Ну, бывай. Увидимся завтра.
— До встречи…
У лифта его тонкий эльфийский слух, уловил голос Крома:
— У меня для тебя три новости, сукин ты сын. Первая, которая тебе,
несомненно, понравится, заключается в том, что лейтенант Тэсс — чистокровный эльф. Вторая: хотя ты, дерьма кусок, этого не понимаешь, он спас тебе жизнь, так как «кентавры» просто изрешетили бы тебя на месте или поджарили электрогарпунами так, что опознание бы произвести не смогли... И третье: я не намерен слушать твои вопли всё дежурство. Если я ещё раз тебя услышу, то сделаю так...
Послышался писк и треск сработавшего каскадного разрядника, вскрик мага, затем — протяжные всхлипывания.
— Вот так. Я рад, что мы нашли общий язык, — довольно сказал Кром.
Стоило магу добраться до кабинета, как заверещал служебный телефон, погребенный под грудой бумаг.
— Тэсс? — по своему обыкновению, Кармер рычал в трубку так, что его голос был слышен из-за закрытой двери его кабинета в конце коридора. — Срочно ко мне. Тут к тебе пришли.
Не успел Рамиэль раскрыть рот, как в трубке послышались короткие гудки.