Под тремя башнями
Шрифт:
Но особенно и Сашку, и Нонну, которые, затаив дыхание, следили за событиями на экране, поразил конец фильма. Да такого зрелища, по крайней мере Сашке, ещё не приходилось видеть, и, когда блистательная Марика Рёкк завершила свой танец, хлопец сам того не заметив, сжал ладонь Нонны, а девушка, наверно, испытывая нечто подобное, не убрала руку.
Скорее всего, это пожатие имело непростое значение для них обоих, так как, когда фильм, наконец, кончился и зрители, улыбаясь и переговариваясь, начали выходить из душного зала
Так вместе, взахлёб пересказывая один другому отдельные эпизоды фильма, они миновали Ягеллонскую, перешли Братский мост, и только тогда Сашка сообразил, что оказался не на Подзамче, а в Старом городе. Хлопец удивлённо выпустил руку Нонны и спросил:
— Разве тебе домой сюда?
Как бы не обратив ни малейшего внимания на его волнение, девушка спокойно ответила:
— А мы вокруг пойдём.
Действительно, если напрямую пересечь Старый город, то можно было выйти на малоприметную дорожку, которая вилась вдоль реки и вела прямо на Подзамче. Вспомнив об этом, Сашка откровенно обрадовался, так как это значило, что Нонна не только согласилась пойти в кино, но и хочет прогуляться именно с ним.
Поднимаясь на маленький холм, где густо сгрудились старые постройки, Сашка с удвоенной энергией в который раз принялся рассказывать, как у мотоцикла отлетело колесо и что из этого вышло. Однако на этот раз Нонна почему-то не поддержала его, а наоборот, поощрительно кивая головой, принялась зачем-то поглядывать вперёд.
Тем временем дорожка вывела их на дамбу, и тут Нонна остановилась.
— Посмотри, как красиво…
Сашка недоумённо огляделся. Его удивило, что раскинувшийся перед ними пойменный луг, который Нонна наверняка видит почти каждый день, так ей нравится, однако хлопец поспешил согласиться:
— Конечно!
Что-то, видимо, проскочило в Сашкином ответе, и Нонна, скорее всего, угадав невысказанный вопрос, сказала:
— Мы раньше в Залисоче жили. Там тоже так было. А ещё папа сад разбил, большой. Деревья выросли, мы урожай собирали, а мне особенно нравились яблоки. Такие «тарахкавки» называются. Там семечки сидят неплотно, яблоко потрясёшь, оно и тарахтит, как погремушка…
— Вон оно что… — протянул Сашка и сказал: — А я думал ты городская.
— Нет, — покачала головой Нонна. — Просто я в войну болеть часто начала, и бабушка меня к себе забрала. Тут же доктора есть.
— Понимаю, — кивнул Сашка и спросил: — А родители в Залисоче живут?
— Нет, — Нонна вздохнула и после паузы как-то отрешённо произнесла: — Их убили.
— Кто, немцы?
— Нет, украинцы. Из соседнего села. Напали ночью и убили. Тогда тут такое творилось…
Сашке уже приходилось кое-что слышать об этом, и он покачал головой.
— Ну да, мы, как приехали, одна тётка, что нам дом убирать помогала, тоже такое рассказывала. Только там вроде поляки на украинцев нападали.
— Всякое было, — Нонна отвернулась.
— Теперь мне ясно, откуда такое в Выселках.
— А ты что, был там? — Нонна инстинктивно взяла Сашку за руку. — Я знаю, там всё ещё бандитов гоняют.
— Ну да, — подтвердил Сашка и пояснил: — Мы к Яркиному дядьке в гости ездили, а там наши войсковую операцию проводили. Лес солдаты прочёсывали.
— И правильно, — Нонна поджала губы. — Так им и надо!
— А ещё, — поспешил сообщить Сашка. — Как мы уезжали, на станции однорукого подстрелили! Говорят, он там у них на леспромхозе комсомольским секретарём был.
— Что, олег? — быстро переспросила Нонна.
— Не знаю, — Сашка пожал плечами. — Имени его не сказали.
— Это не имя, — поправила хлопца Нонна и пояснила: — Это код, сокращённо от олегализированный бандеровец.
— Правда? — изумился Сашка. — А я и не знал.
— Да, — подтвердила Нонна. — Когда Советы второй раз пришли, бандеровцы своих людей в разных местах пооставляли, чтоб те жили как все и всё про вас докладывали.
— Про нас? — изумился Сашка. — А почему про нас?
— Так ты ж совет, да ещё и «восточник».
— Ну да, на что я им… — сдавленно рассмеялся Сашка.
— Ты, может, и нет, — согласилась Нонна и убеждённо добавила: — А вот отец твой, да. Или ты забыл, как к вам в дом ночью лезли?
До этого разговора Сашка как-то никак не связывал ночной налёт с тем, что тут делалось раньше, и сейчас пытался осмыслить услышанное. Беседа прервалась, и Нонна, словно только теперь вспомнив, что надо идти дальше, медленно пошла по дамбе. Сашка на какой-то момент задержался, а потом зашагал тоже и, быстро догнав Нонну, тряхнул головой.
— Ничего у них не выйдет! Я сам видел, наши солдаты каждый куст в лесу осмотрели. И этого однорукого олега тоже выследили!
— Мы все так думаем, — отозвалась Нонна и неожиданно сама взяла Сашку за руку. — А как твоя война с Лером?
— Никак! — задорно ответил Сашка. — Я сам по себе, он сам по себе.
— Что, даже ни разу не встречались? — удивилась Нонна.
— Почему, — пожал плечами Сашка. — Видел его один раз, как он из одной хитрой дверцы вылазил.
— Это какой же? — поинтересовалась Нонна.
— А там, где стена монастыря заросшая, где ещё такие подпоры есть, контрфорсы называются. Так эта дверца в одном контрфорсе сбоку.
— Да? — неожиданно в голосе Ноны послышался странный интерес. — А ты сам что там делал?
— Старый город на фото снимал, для памяти, — быстро пояснил Сашка и закончил: — Смотрю, дверца открывается, а оттуда Лер вылазит.
— Вон как, оттуда, значит… — Нонна внимательно посмотрела на Сашку. — А ты что?
Хлопец на секунду замялся. Признаваться, что он испугался и спрятался, ему не хотелось, и он выбрал среднее.