Под тремя башнями
Шрифт:
Размышляя обо всём этом, Мирек по Киевской прошёл через город и, только оказавшись возле Яркиного дома, как бы стряхнул на время свои сомнения. Приятеля нигде не было видно, только Рыжик, свободно бегавший по двору, узнав Мирека, радостно запрыгал у его ног. Мирек приласкал щенка и, секунду поколебавшись, без стука открыл дверь.
Без задержки миновав сени, Мирек прошёл в комнату и остановился, чуть было не раскрыв рот от удивления. Стол, обычно стоявший посередине, был придвинут к самому окну, и на нём красовалась
Сам деревянный ящик, поблёскивая местами вытертой полировкой, тоже высился чуть сбоку, почему-то поставленный на попа. Рядом, как только теперь заметил Мирек, лежали снятые радиолампы, а главное, под самым окном пускал вверх канифольный дымок включенный электропаяльник.
Самого же хозяина этого богатства нигде не было, и Мирек, давая о себе знать, громко позвал:
— Ярку!.. Ты где?
— Да здесь я, здесь… — долетело из глубины дома, и в комнату, вытирая мокрые руки какой-то тряпкой, ввалился улыбающийся Ярко.
— Ты куда подевался? — спросил, здороваясь с ним, Мирек.
— Руки ходил мыть, грязный он был в середине, чистить пришлось, — и Ярко показал на радиоприемник.
— Ясно… — протянул Мирек и, приглядевшись поближе к загадочным железкам, поинтересовался: — Откуда такой добыл?
— Выменял, — со смехом пояснил Ярко. — На рыбу.
— У кого же это? — Мирек недоверчиво посмотрел на Ярку.
— У меня с утра клевало, — кладя тряпку на стол, принялся объяснять Ярко. — А когда домой шёл, Берека кривого встретил, вот и поменялись.
— Да не ври! — отмахнулся Мирек. — Это ж радиоприёмник! А то рыба.
— Ну да, приёмник, «Телефукен», — подтвердил Ярко. — Только он не работает, и Берек сказал, что аппарат этот у него вообще в сарае валялся.
— Не работает, говоришь? — Мирек скривился. — А паяльник у тебя откуда?
— Тоже Берек дал, на время. Чтоб распаять.
— Зачем распаивать? — удивился Мирек. — Может, его ещё починить можно?
— Нет, — покачал головой Ярко. — Его только на детали пустить можно, чтоб потом чего попроще собрать. Вот, смотри.
Ярко повернул к свету стоявший на столе полированный ящик, и Мирек увидел, что вся центральная панель раздроблена сильным ударом. Ярко же присел к столу и, деловито вооружившись паяльником, спросил:
— Ты по делу или так?
— По делу, — жёстко сказал Мирек и, взяв себе стул, сел рядом. — Ты про стрилянину на Ягеллонской чув?
— А як же… Кругом все болтают…
Ярко взял нагревшийся паяльник и, высунув от усердия язык, начал аккуратно, одну за другой выпаивать мелкие разноцветные детальки.
— А ты знаешь, что то в Петровича стреляли?
— Что? — от неожиданности Ярко чуть не выронил паяльник. — Брешешь?!
— Сам видел. Я был там,
— Так… — Ярко отложил паяльник и тихо словно самому себе сказал: — Значит, бандеровец…
Мирек понял, что, похоже, Ярко уже думал об этом и спросил:
— Ты что, догадывался?
— Я видел, — коротко отозвался Ярко и после долгой паузы пояснил: — Мы как с дядькой подводой ехали, лесовиков встретили. Петрович тоже там был, со «шмайсером». Я думал он там специально…
— Сашка говорит, что Петрович «олег», — глухо заметил Мирек.
— А он что, знает уже? — встрепенулся Ярко.
— Знает, — Мирек кивнул. — Мы с ним вместе у балагана были.
— Так… — Ярко забарабанил по столу пальцами. — Знаешь, а хорошо, что мы тогда про Петровича не сказали, что на катамаране…
Слова Ярки напомнили Миреку Сашкин вопрос, и он быстро спросил:
— Почему?
— А потому… — Ярко подумал и медленно пояснил: — Он твоего отца знал, значит, спросить могли. Потом, нас с дядькой в лесу отпустил, не тронул, опять же почему? Тоже вопрос… А что мы с тобой ответить можем?
— Значит… — догадался Мирек.
— Значит, помалкивать нам с тобой надо, в тряпочку. И Сашку попросить, чтоб не болтал.
— Я попробую, — неуверенно пообещал Мирек.
Приятели переглянулись и, понимая, что вопрос с Сашкой сложен, на какое-то время умолкли. Мирек перебирал снятые детальки, а Ярко начал вытягивать из радиоприёмника странную нитку.
Уходя от собственных мыслей, Мирек спросил:
— Это что ещё за хвост?
— А это верньер, чтоб станции ловить.
Ярко показал на гребёнку, к оси которой с одной стороны был прикреплён приличных размеров диск, туго обмотанный этой самой ниткой.
— Как это? — не понял Мирек.
— А вот так, — Ярко крутнул диск, и гребёнка спряталась внутрь таких же, но неподвижных пластинок, образовав компактную решетчатую коробочку.
— Ясно, — вздохнул Мирек и, хотя ничего ему ясно не было, он бросил расспросы про радиоприёмник и вернулся к главному: — Значит, договорились?
— Договорились, — Ярко наконец-то отмотал нитку. — Вот только Сашка…
— А что Сашка? — начал рассуждать вслух Мирек. — Про отца скажет, так лесничий всех лесников знать обязан, а то, что на речке тогда подвозили, так кто ж знал?
— А то, что патрулю не сказали? — напомнил Ярко.
— Да забыли, растерялись, не подумали.
— Годится, — кивнул Ярко, и тут Мирек задал главный, мучивший его всё время вопрос:
— Как думаешь, откуда Петрович про Крыжа узнал, чтоб нас предупредить. И чтоб мы опасались. А то он мне на днях опять встретился и пуговицу всучил.
Мирек вовсе не хотел говорить Ярке о своём более чем близком знакомстве с Крыжом, становившемся теперь даже опасным, а про камин он вообще помалкивал.