Под твоей защитой
Шрифт:
Так от кого же она забеременела? Во время их встречи Аллен и словом не обмолвился о мальчишке. По правде говоря, Аллен вообще почти ни о чем не говорил. Он только и делал, что требовал. А у самого губы дрожали, потому что он пытался побороть страх. Уж Трой-то знал, что это такое. Холлоуэй его боялся.
– Это хорошо, – вслух произнес он, и впрямь считая, что все складывается как нельзя лучше. Он взглянул на ворота из кованого железа, которые вели на территорию, принадлежавшую Холлоуэю. В глубине виднелся особняк. Там жил старик со своей красавицей женой – женщиной с отсутствующим взглядом, выражение лица которой напоминало пустой билетик, доставшийся при жеребьевке. Трой изучил и ее привычки. Ему даже удалось столкнуться с ней в одном из этих безумно дорогих магазинов, где продают экологически чистые продукты. Она рассматривала упаковку бекона, свободного от нитратов. Он задел ее плечом и рассыпался в извинениях. Натали. Так ее зовут. Она едва ли могла его узнать. В те далекие дни они почти не встречались. Она присутствовала на приеме по случаю бракосочетания, на котором настоял Аллен, когда они с Дженни возвратились домой после бегства, но Натали тогда была настолько поглощена собственной внешностью, что он не удивился бы, если бы она не запомнила даже, как выглядит Дженни. А потом она налакалась шампанского, и Аллен кого-то нанял, чтобы ее отвезли домой. Больше он, кажется, ее не видел. Холлоуэй не имел привычки приглашать к себе в дом дочь и ее молодого мужа. И все же…
Но нет. Натали его не вспомнила. Выслушав его извинения, она улыбнулась рассеянной улыбкой, как будто ее мысли были заняты чем-то совсем другим. В иных обстоятельствах Трой мог бы увидеть в этом вызов. Он включил бы свое обаяние и посмотрел, не вызовет ли это у нее сексуальную заинтересованность. Но в тот момент его голова была забита другими проблемами, в число которых Натали Холлоуэй не входила.
Точкой, где находился источник денег, была Дженни. Он сказал Аллену, что хочет загладить свою вину за прошлые прегрешения. Вот умора! Мысль о том, чтобы искупать вину, могла, черт возьми, прийти в голову только человеку, которому позарез нужны деньги или который ударился в религию. А Трой Рассел, уж будьте уверены, религиозным не стал. С чего бы это вдруг? Однако он мог изобразить человека, на которого снизошло просветление. Он мог без труда сыграть любую роль. Это был один из аспектов обаяния.
– Что тебе надо? – спросил его Холлоуэй. – Зачем ты явился сюда?
– У меня было много времени, чтобы все обдумать. Просто я хочу восстановить справедливость.
– Я заплатил тебе, чтобы ты держался подальше от Дженни. Я дал тебе кучу денег.
– Это было «кучей» много лет назад, – сказал Трой. – Я явился, чтобы загладить свою вину.
– Только попробуй приблизиться к ней, и я заставлю тебя пожалеть об этом.
Предъявлять ультиматум любят трусы. Слова, слова, слова. Трой научился не обращать на них внимания и гнев без труда держал под контролем. Холлоуэй был скрягой, который держал деньги в ценных бумагах и недвижимости. Судя по всему, он не осыпал свою доченьку щедрым дождем из «зелененьких», иначе она не ишачила бы в ресторане и не жила в такой невзрачной квартире. Может быть, отец мальчишки пришелся Холлоуэю не по вкусу еще больше, чем Трой?
Но это не имеет значения. После смерти отца Дженни унаследует всю империю. Натали в счет не идет. Она всего лишь украшение. Отвалить ей изрядную сумму в звонкой монете – и она исчезнет со сцены. Настоящая наследница – Дженни.
Трой скорчил гримасу. Он не сумел довести до конца хорошо задуманное дело, начатое с Дженни, потому что был тогда еще слишком молод и не понимал, как следует играть в эту игру. Он позволил тогда своей ярости выйти из-под контроля. Теперь он это понимал. И если приходил в бешенство, искал другие возможности спустить пар. Обманывать людей было чертовски просто.
Улыбаясь, он достал упаковку жевательной резинки и сунул одну в рот. Курить он бросил. Курение не способствовало победам над истощенными, сексуально озабоченными богачками. Сами они, будьте уверены, курили, но желали, чтобы их любовники были чистенькими, словно их обработали лизолом. Ему нравилось их ублажать, но одним глазом он всегда посматривал на их кошельки. Иногда он поил их допьяна, а уходя, забирал наличные. Но это случалось не часто. Он использовал их главным образом для того, чтобы узнавать имена их друзей, друзей их друзей и т. д. Дважды ему попадались настоящие богачки, которые готовы были осыпать его деньгами, но в обоих случаях возникало одно и то же препятствие. Мишель Калгари. При одной мысли о ней Троя охватывало холодное неистовство. Она забеременела и все время плакала. Он не мог этого вынести. Был не в силах.
А теперь он находился в долгом периоде простоя. Источники его доходов иссякли. Правда, была Патриция, но ее денег было недостаточно. Он хотел свою справедливую долю, а это означало миллионы. Время от времени он у нее появлялся, давал ей то, что она хотела, но когда он навел справки о ее финансовом положении, оно оказалось далеко не на том уровне, как у Аллена Холлоуэя. Не повезло Патриции. Но он по дешевке не продается.
Он выжал сцепление и, вписавшись в транспортный поток, направился к дому Дженни. В окнах было темно. Опять. Уже целых два дня. Он вдруг догадался, что она уехала, и это почему-то привело его в исступление.
Должно быть, Аллен предупредил ее о его появлении.
Гнев холодной волной прокатился по его телу, и он так вцепился в руль, что побелели костяшки пальцев. Он направился было к особняку Холлоуэя, потом передумал и повернул в сторону ресторана, где она работала. Он чуть не выскочил из машины, до того как она остановилась.
– Ах ты, проклятый мерзавец! – прошипел он сквозь стиснутые зубы.
Убить мало этого Холлоуэя! Уж будьте уверены, он с ним разделается.
– Добро пожаловать в «Риккардо». Столик на одну персону? – спросила бойкая старшая официантка.
«Пропади ты пропадом», – подумал он, но одарил ее отработанной сексапильной улыбкой.
– Да, если только вы не пожелаете присоединиться ко мне.
Она лукаво улыбнулась, провела его к столику возле каменной стены и, вильнув аппетитными ягодицами, удалилась.
«Не забудь об обаянии», – напомнил он себе, наблюдая за тем, как официантка разговаривает с Дженни, как будто они лучшие подружки. Он наблюдал за ними с углового столика, а потом ушел, прежде чем Дженни заметила его. Он думал, что Дженни в тот вечер не работает, и очень удивился, когда она прошла в десяти ярдах от его столика. Он незаметно исчез из ресторана, оставив на столе достаточно денег, чтобы оплатить выпивку и щедрые чаевые. Ему не хотелось, чтобы здесь запомнили мужчину, который поужинал и сбежал, не расплатившись. Уж лучше их задобрить.
А вот и та, которая ему нужна. Дружелюбия – хоть отбавляй. Когда он понял, что оказался не за тем столиком, который обслуживала она, он просто пересел. Пусть разбираются.
– Привет, – сказала она с веселой улыбкой. – Вы были здесь несколько дней назад?
– Не мог удержаться, чтобы не зайти снова.
– Вот как? – Она окинула его приветливым взглядом. – Вы уже ознакомились с меню?
– Что вы могли бы мне порекомендовать?
– Здесь все очень вкусно. Но если вы любите макароны, то попали как раз туда, куда надо.
Он, наконец, остановил выбор на ассорти из морепродуктов. Она принесла заказ вместе со стаканом кьянти, а потом заставила его испытать второе потрясение за этот вечер, когда произнесла театральным шепотом:
– Сегодня ее здесь нет. Она в отпуске.
Так, значит, она заметила, что он наблюдал за Дженни. Он пришел в ярость от собственной неосторожности.
– Сына она взяла с собой?
– Роули? Думаю, что взяла. А может быть, нет. Вы с ней знакомы? – Кажется, она не ожидала такого поворота событий и была в смятении. Чтобы успокоить ее, Трой ответил, тщательно выбирая слова: