Под жарким солнцем
Шрифт:
На баштане взошли арбузы, дыни, тыква. Хорошие всходы дали и пропашные культуры.
Срочно надо было все прорыхлить и прополоть, а рабочих рук не хватало.
В эту горячую пору у Ионы Штепера открылись раны, полученные в боях под Перекопом, и все тяготы легли на плечи Авраама Мегудина. Он из сил выбивался, чтобы самые срочные работы, которые нельзя было откладывать даже на час, были выполнены вовремя.
…Осмотрев посевы, Авраам к обеду вернулся домой и на пороге неожиданно встретился с Ильей.
— Что ты тут делаешь? — спросил он у сына.
— Жду тебя.
— А что случилось?
— Ничего. Утром, когда проснулся, тебя уже не было. Не знали, что делать, и мы, несколько человек, взяли мотыги и вышли на баштан.
— Только что был там. Заметил, что прополото, и решил, что это твоя работа.
Они вошли в дом, и Авраам начал изливать сыну свою душу:
— Что делать? Хоть разорвись… Когда Иона был здоров, я имел надежную опору, а теперь как бы лишился правой руки. С людьми надо работать, каждому показать, где и что делать. Везде нужен глаз да глаз, а работать некому… Поле огромное, а нас горсточка, если мы сегодня-завтра не закончим прополку и рыхление пропашных культур, трава их заглушит и наш труд пропадет.
— Знаю, папа, знаю. Об этом и хочу с тобой поговорить… Не могу видеть, как все чахнет и гибнет.
— А что я могу сделать?
— Надо немедленно вызвать всех, кто остался дома, — посоветовал Илья, — иначе мы с работой не справимся. Если даже кое-как закончим прополку, то сенокос и уборку сами не одолеем.
— Я сам об этом думал. Но как решиться вызвать людей, среди которых много стариков и детей… Летом еще так-сяк, а что будет, если мы до наступления холодов не успеем закончить дома?
— Перебьемся как-нибудь, нам нужны люди, без рабочих рук все пропадет, — настаивал Илья.
— Не хочу сам решать этот вопрос… Пусть каждый под свою ответственность вызывает свою семью. — Подумав немного, Авраам добавил: — Пожалуй, лучше будет обсудить это на общем собрании.
…Вечером переселенцы собрались в доме больного Ионы Штепера.
— Вы знаете, друзья, что дождя нет, посевы горят… — начал Авраам.
— Когда горит — надо тушить, а тушить нечем, — перебил его Попелюха.
— Когда горит, не ждут, пока все сгорит, тушат всеми силами, — продолжал Авраам.
— А нам чем тушить? — спросил Егес.
— Мотыгами, руками, кто чем может, — ответил Авраам. — Вот сегодня несколько человек пропололи большой кусок баштана, и ростки арбузов и дынь сразу ожили… Надо спасать и кукурузу, и подсолнух, иначе все погибнет. Необходимо, чтоб завтра все, как один, с мотыгами в руках вышли в поле. Пока это единственное спасение. Конечно, с мотыгами мы далеко не уйдем, надо срочно доставать культиваторы.
— Почему об этом не подумали раньше? — раздался чей-то голос.
— Мы не знали, о чем раньше думать. Готовили то, что требовалось к севу, и не успели вздохнуть, как нагрянули эти работы, — ответил Авраам. — Завтра поеду в район, может быть, там достану несколько культиваторов. Но теперь мы должны решить еще один важный вопрос: как быть с теми, кто остался дома? Без них нам никак не обойтись.
— Надо их вызвать… Давно надо было вызвать… Чего они там сидят?! — раздались голоса.
— А где мы их поместим? Ведь жилья еще нет. Вызвать, чтобы мучились? — спросил Авраам.
— Правильно! Верно!
— А разве нам хорошо без шемей… Надо шкорее штроить! — воскликнул Клафтер.
— Тише! Тише! Успокойтесь! — превозмогая боль, привстал на постели Иона. — Я думаю, что пока нужно вызвать только работоспособных.
— Правильно! Правильно! — поддержали его дружно.
Когда Авраам пришел на баштан, прополка шла полным ходом.
— Ну как, усвоили эту премудрость? — спросил он.
— Какая тут премудрость… — отозвался Попелюха. — Вырывать траву и беречь плети. Да еще не отставать друг от друга.
— Вот, вот, это главное, — кивнул головой Авраам.
Авраам шагами измерил, сколько пропололи и сколько еще надо сделать.
— Думаю, что сегодня вы кончите полоть баштан, — сказал он, — а завтра перейдете на кукурузу и подсолнухи… Я поеду в район и постараюсь достать культиваторы, и тогда дела пойдут у нас веселее…
Солнце так нещадно палило, что люди изнывали от жары и все же продвигались вперед. Густые облака пыли поднимались из-под их мотыг. Вокруг ничего не было видно.
— Ой, больше не могу, пить хочется. Хоть бы глоточек воды жажду утолить… Хоть бы на минутку солнце скрылось… — услышал Илья жалобный голос женщины, работавшей недалеко от него.
С разных сторон доносились глухие стоны и причитания измученных зноем людей.
Илье показалось, что и Минна, которая работала рядом с ним, начала сдавать. Он подошел к ней, хотел ей помочь и вдруг увидел выдернутые ростки арбузов.
— Чья это работа? — сердито спросил он.
— Не знаю, — смутилась Минна.
— Что значит не знаешь, если это на твоей полосе?
— Какая разница, все равно все погибнет, — вмешалась Шифра, подойдя к ним.
— Конечно, пропадет, если так работать, — упрекнул Илья. — Разве можно быть такой разиней?
— Что ты пристаешь к ней? — вспылила Шифра. — Из-за нескольких травинок поднимаешь такой шум… Как тебе не стыдно…
— Из таких травинок вырастают арбузы… Сколько труда нам стоило вспахать землю, посеять, сколько сил еще надо приложить, чтобы выросло… И потому больно смотреть, когда уничтожают ростки на корню, — возмущался Илья.