Под жарким солнцем
Шрифт:
«Это Минна поет свою любимую песню», — подумал он.
Звуки песни таяли в вечерней мгле. Илья тоже запел, вторя этим словам:
В степи раздольной*…Он положил лопату, тихо подошел к Минне и, прислонившись к ней, таинственно произнес:
— Мы посадим сад. Деревья вырастут, зацветут… Это будет твой и мой сад…
Когда Илья впервые увидел трактор в коммуне, ему казалось, что это чудо, волшебство. И только теперь, когда три дня наблюдал за его работой, трактор стал для него реальностью. Пытливо присматриваясь к приемам тракториста, он старался вникнуть в механизм действия каждого узла, каждого винтика в моторе, но сразу постичь их магическую силу не мог. Всей душой он загорелся мыслью стать трактористом и, как этот парень с большими защитными очками, уверенно водить трактор по степным просторам. Но куда двинуться, куда податься? Вот-вот зима нагрянет, а у него нет ни обуви, ни одежки. Это его не пугало, он все больше задумывался о том, как разлучится с родителями, с Минной и со степью, к которой так упорно стремился.
Тоскливо завывающие ветры напоминали, что скоро наступит зима, надвинутся холода, а не все дома еще готовы. Как напряженно ни работали строители, они завершили только часть домов поселка. Дольше жить в сырой землянке невозможно: топлива было в обрез, корма для скота мало. Авраам из сил выбивался, искал выхода из тяжелого положения и ничего путного сделать не смог. Один за другим переселенцы заявляли, что уезжают отсюда.
— Сколько сил мы положили, чтобы устроить тут жизнь, крепко обосноваться на земле в степи, и вот на тебе — люди все бросают и разъезжаются, — жаловался отец Илье. — Из нашей семьи тоже мало кто останется, Соня скоро выйдет замуж и уедет, Мишку возьмут в армию…
«Как мне заикнуться, что и я собираюсь покинуть дом?» — подумал Илья.
— Идет зима, что теперь тут делать? — пробовал он намекнуть отцу.
— Работа найдется…
— Какая там работа? Кормить скотину, чистить конюшню или ходить за плугом я уже научился, погонять волов и поворачивать цоб-цобе тоже немудрено, а я хочу научиться чему-то более путному.
— Поехать учиться, получить специальность — другое дело… Но куда поедешь и чему хочешь научиться? Ты ведь так мечтал переехать в степь и стать земледельцем. Сколько мы пережили, пока переселились сюда, а теперь хочешь уехать? А куда?
— Найду куда. Трактористом хочу стать…
На суровом лице Авраама появилась улыбка. Он беспомощно развел руками, вздохнул и, покачав головой, сказал:
— Фантазер ты, сынок. Придумываешь такое, чего достичь нельзя. Где ты научишься этому? Сколько тракторов у нас в районе, сколько в губернии? Не так много, раз-два и обчелся. Мы были рады, когда заимели несколько лошадей, а тебе уже трактор давай…
— Но вот дали же нам трактор на три дня, а в будущем году дадут на больший срок.
— «Дадут»… — с горькой иронией взглянув на сына, сказал Авраам. — Сейчас нам его дали как переселенцам. Неужели каждый год нам будут трактор давать, разве больше некому помогать?!
— Появится, увидишь, появится много тракторов, а трактористов не будет…
— Тогда и думать будем, — прервал его отец. — Вот ты задумал саженцы посадить — это дело. А насчет коллективного сада надо похлопотать и рано весною посадить деревья, пусть растут. Помаленьку начнем врастать в землю, освоим ее. А ты задумал уехать кто знает куда…
Илье было жалко отца, он не мог видеть, как тот волнуется, переживает. Ему хотелось успокоить его, но не знал как.
— Мы достанем саженцы и посадим в нашем палисаднике, а насчет коллективного сада сейчас ничего уже не успеем, придется весной подумать.
— Кто, кто будет думать? — вскипел Авраам. — Что думать, руки нужны, а их у нас все меньше и меньше становится.
Зельда, все время прислушивавшаяся к разговору мужа с сыном, молчала. Не выдержав, она подошла к Аврааму и начала его успокаивать:
— Илья уже не маленький, он хорошо подумает, прежде чем покинет нас, а если уедет учиться, мы только радоваться должны… Я не раз говорила ему, что надо научиться какому-то ремеслу. Надо выбрать такую специальность, которая требуется везде, такую, как бухгалтер, агроном, ветеринар или врач.
— А тракторист кому нужен сейчас, кому? — продолжал кипятиться Авраам. — Если есть где-то трактор, то там и тракторист есть. А новые трактора когда еще будут? Может, лет через десять.
— Будут, и будут скоро! — убеждал Илья. — Иначе мы землю в степи не подымем. Целую осень от зари до зари пахали плугом — и десятой доли не сделали того, сколько трактор вспахал за один день.
— Разве я против трактора? — более спокойно проговорил Авраам. — Но пока его нет, нам не удастся скоро освоить землю, которую выделили нашему коллективу.
Зельда знала, что убедить Илью отказаться от задуманного почти невозможно. Все же она попыталась уговорить его остаться дома, никуда не уезжать. Прошло несколько дней, и в доме Мегудиных страсти как будто улеглись. Илья отправился в коммуну к Ивану Никитичу, принес оттуда саженцы, часть посадил у себя в палисаднике, а остальные понес к Минне.
Не застав ни ее, ни матери, он сам выкопал ямки и посадил их.
На следующий день, когда Илья пришел к ней, она, задумчивая, грустная, стояла в палисаднике и смотрела куда-то вдаль. Увидев Илью, Минна встрепенулась:
— Ой, Илюша! Хорошо, что пришел… Большое спасибо за саженцы, но неизвестно, кто будет пожинать плоды с этих деревьев…
— Почему? Мы с тобой…
— Мне сказали, что ты собираешься уезжать. Это правда?
— Да. Я пришел попрощаться.
— Даже так? А почему так поспешно?