Под жарким солнцем
Шрифт:
— Что случилось? Вы же видите, какой дорогой гость у нас… Может быть, можно подождать?
— Нет, нет! Понимаете, телка заболела…
— Ну так что?
— Подозревают, что болезнь инфекционная…
— Инфекционная! — воскликнул председатель тревожно. — Еще этого нам не хватало! До сих пор бог миловал, ни одного эпидемического заболевания у нас не было.
— Не знаю, может быть, обойдется, нужна срочная помощь ветеринара. Ответственность на себя не хочу брать.
— Что ж, надо немедленно послать за ветеринаром. Извините, пожалуйста, товарищ, — взглянув на Илью, сказал председатель. — Я быстренько отправлю машину за ветеринаром и сразу же вернусь.
— А мы с товарищем Мегудиным пойдем на ферму, — предложила зоотехник. — Хотите?
— Пойдем, пойдем, — согласился Илья.
По дороге их нагнал почтальон. Он вынул из сумки газету и, отдав ее Лизе, сказал:
— Получите!
На первой странице крупными буквами было напечатано: «Что показал рекордный урожай бригады Ильи Мегудина».
— Вот каким известным стал Илья Мегудин, — сказала Лиза, указывая на статью в газете. — Ну, теперь загордишься!
— Чем? Кто захочет, может этого добиться.
— Видишь, не у всех получается. А ты даже не счел нужным со мной поделиться… Я на тебя очень обиделась.
— За что? За то, что я не шумел, заранее не хвастался… Кто знал, что у нас получится такой результат? Сами не знали.
— Ты не сказал мне, когда все уже было известно. Так не поступают настоящие друзья. Поэтому я тебя и не поздравила, решила, что ты загордился…
— Как ты могла такое подумать?
Когда они подошли к ферме, председатель их уже поджидал.
— Машина за ветеринаром ушла, — сообщил Михаил Львович. — Где больная телка? Пойдемте туда.
— Она в изоляторе.
Увидев в руках Лизы газету, председатель спросил:
— Почта уже была? Это сегодняшняя?
— Да, сегодняшняя, — Лиза отдала ему газету.
— Опять статья о рекорде Мегудина… Глядите, не перестают писать о вас. Орел!
— Скоро и о вас напишут, обязательно напишут, не о полеводах, так о животноводах или о чем-то другом. У вас же тоже есть такое, о чем можно и нужно написать.
Авраам с нетерпением ждал сына. Тот рано утром уехал по делам в соседний колхоз и почему-то долго там задерживался. Авраам то и дело подходил к окну и выглядывал на улицу. Когда наконец-то к правлению подкатила колхозная двуколка, он выбежал на крыльцо и, прежде чем Илья успел остановиться, закричал:
— Тебя направляют в Москву! Слышишь, сынок, в Москву!
Илья соскочил с двуколки и, недоуменно пожимая плечами, спросил:
— В Москву? Кто меня направляет в Москву? Откуда ты это взял?
— Приезжал представитель райкома и просил передать, что тебя посылают на совещание в Кремль…
Весть о том, что Илья поедет в Москву, разнеслась по всему поселку. Когда они с отцом вошли в дом, там уже было полно людей. Все горячо поздравляли его.
— Будешь в Москве, — напутствовал его Попелюха, — расскажи там о нас, о нашей работе, как нам трудно было осваивать дикую степь…
— Илья и сам знает, что говорить, — перебил его Пиня Егес. — Башка у него варит… Он расскажет, кем мы были и кем стали.
Зельда прислушивалась к разговорам, и лицо ее светилось от радости, а на глазах проступали крупные росинки слез. Вместе с Авраамом она радушно встречала гостей.
— Заходите, заходите, пожалуйста… — приглашали они входящих.
— Разве вы могли мечтать о том, что вашего сына — сына бедного балагулы — пригласят в Москву, в Кремль, вместе со знатными людьми всей страны, — не переставал удивляться Пиня Егес.
— Илья это честно заслужил, — сказал Попелюха.
Долго еще собравшиеся высказывали свои соображения о предстоящем совещании в Кремле.
Радостную весть омрачила мысль: в чем проводить сына в дорогу, ведь в такой убогой, видавшей виды одежде нельзя ехать в Москву. Давно уже Зельда просит Илью зайти с ней в магазин, чтоб купить ему хоть какой-нибудь костюм.
— Ты выступаешь на собраниях, совещаниях, тебя слушают люди, а ты так одет… Нехорошо! — говорила она ему.
— Не беспокойся, мама, успеем. Не могу сейчас, полевые работы в самом разгаре, минуты свободной нет, — всегда отвечал он.
Такие разговоры Зельда заводила особенно усердно, когда увидела, что Илья начал заглядываться на Лизу.
— Как ты можешь приезжать к девушке в таком виде? — упрекала она сына. — Неужели тебе не стыдно?
— Ну, погоди еще немного, мама. Освобожусь, и мы с тобой поедем… — обещал Илья.
Он откладывал покупку костюма с зимы на лето, с лета на зиму. Но теперь, когда ему предстояла почетная поездка в Москву, Зельда решила во что бы то ни стало купить для него костюм. А тут, как назло, в магазине ничего подходящего не оказалось.
— Может быть, он в Москве что-нибудь купит, — предложил Авраам.
— Нет, в таком виде я его из дому ни за что не выпущу, — заявила Зельда. — Из-под земли надо достать…
И вдруг ее осенило.
— Знаешь, что я придумала, — неуверенно начала она, — только не смейся, пожалуйста…
— Ну скажи, что, что ты придумала? — заинтересовался Авраам.
— Мы сошьем ему костюм из… из суконного одеяла!
— Ну, ты просто умница! Мне бы это никогда в голову не пришло, — отозвался Авраам. — Только кто сошьет костюм? Здесь портных-то нет… и швейную машину найдем ли…
— Говорят, что Сендер Клафтер и Пиня Егес когда-то учились шить, — сказала Зельда. — Если они согласятся, я смогла бы им помочь.
Авраам отправился к Клафтеру, постучал в окно.
— Цто шлучилошь? — спросил Сендер, выйдя на крыльцо.
— Говорят, ты когда-то был портным?
— Какой я портной, ты же жнаешь, што я был балагулой. Правда, я немного уцилшя, но вше забыл. Вше же иголку могу держать в руках. А зацем тебе портной?
— Илье костюм надо срочно сшить. Он едет в Москву!