Под жёлтым зонтом
Шрифт:
– Надо позвать отца, – сердито сказал Макс, когда молчание стало сдавливать горло. – Как бы мы ни строили из себя взрослых мужчин, он все равно быстрее найдет выход.
– Лари действительно его любит?
– Не знаю! – он резко мотнул головой. – Почему вы об этом спрашивает?
– Когда он заговаривает о Кирилле, у него даже лицо меняется…
Максим сухо ответил:
– Не знаю, отчего у него там лицо меняется. Но Кириллу он не даст пропасть, это уж точно. Я схожу за ним.
– Наверно, он уже спит, – безразлично заметила Арина.
– Ничего,
– Макс, я сейчас c ума сойду! Как с ним могло что-то случиться? Он же баловень судьбы!
– С чего ты взяла? – он и сам не заметил, как перешел на «ты». – Что-то я не припомню, чтобы судьба его особенно баловала. Ну может, только при рождении не обделила.
– Он держится с таким превосходством! Как аристократ в двенадцатом поколении.
Уцепившись за край буфета, Макс поднялся – тяжело, как старик. Трубка осталась лежать на полу. Он боялся показаться смешным и все же решился произнести то, что пришло ему в голову. Макс был уверен, что эта женщина поймет.
– Иногда приходится вскидывать голову, чтобы никто не увидел слезы на твоих глазах, – негромко произнес он.
– Я люблю его, – вдруг жалобно сказала Арина.
– Ты говорила ему это?
– Нет. Я не успела.
– За семь лет? Ну-ну…
Макс неожиданно погладил ее по голове:
– Ладно, не плачь. Еще скажешь. Ему ведь только и надо, что его немножко любили. Уж я-то его знаю.
– А ты кого-нибудь любил, Макс? – удрученно спросила она.
Если б в ее голосе прозвучало любопытство, он бы не ответил. Макс вообще терпеть не мог разговоры о любви, они казались ему сродни публичному стриптизу. Сейчас он заговорил об этом только ради Кирилла, и понимал, что теперь Арина вправе задать вопрос. А он вправе не ответить. Но Макс решил не ломаться.
– Может, я покажусь тебе чудовищем, – сказал он. – Но нет, никого.
– Так бывает, – неопределенно отозвалась она.
Макс решил пояснить:
– Мне никогда не хотелось определенности и постоянства. Ни в чем. Мне нравилось бродить по разным городам, заниматься всякой ерундой, сходиться с разными женщинами. Наверное, мне всегда хватало того, что одно остается в моей жизни неизменным.
В опухших глазах Арины проглянул интерес:
– И что же это?
– Мой друг, – просто ответил Макс.
– А ты сказал ему об этом?
– Нет, – Макс усмехнулся, – я тоже не успел.
Подняв трубку, Арина повертела ее в руках и безразлично сказала:
– Прозевали мы своего королевича…
– Он не против, что ты его так зовешь?
– Не знаю, – с удивлением призналась Арина.– По-моему, нет. А разве это обидно?
Максим с сомнением выпятил губы:
– Это немножко снисходительно. Хотя в ваших отношениях, наверное, все так.
– Я не отношусь к нему снисходительно!
– Да ты и сама не знаешь, как ты к нему относишься… Могу поспорить, что до сегодняшнего дня ты и не задумывалась об этом.
– Можешь не спорить, – она по-детски вытерла нос тыльной стороной ладони. – Так оно и есть…
Глава 19
Я шел и шел, ни о чем не думая, ничего не помня. Только следил за небом, чтобы вовремя заметить, если появятся дождевые тучи. Я боялся их потому, что боялся всего на свете. Страх вытеснил все мысли. Я начинал думать о чем-то, и тут же оно ускользало… Спустя секунду, я уже не мог вспомнить, о чем… Что – о чем? Этого я тоже не мог сообразить.
Тяжесть возмездия расплющивала мою голову. Мне было не избежать его, ведь я дерзнул распорядиться человеческой судьбой и не подумал, что выпущенное мной зло вернется ко мне бумерангом. Его полет оказался холостым. Цель осталась даже не задетой. Зато я был сражен наповал.
Я пытался вспомнить, когда начал осознавать: происходящее – не череда нелепых случайностей. Оно неотвратимо, как та самая судьба, в ход которой я посмел вмешаться. С чего началось мое прозрение? То ли с того, что в мой кабинет заглянул наш заведующий и озабоченно попросил: «Кирилл, будь другом, закажи для Лари два билета на Канары. Он летит с какой-то дамой. Вот листок с их данными… Лари позвонил мне, а тут, понимаешь, жена требует, чтобы я отвез нашего пацана в травмпункт – с дерева свалился… Вроде ничего серьезного, но лучше проверить, правда?»
Выросло ли то дерево, о котором он говорил? Или оно тоже было вымыслом, ложью, злобной фантазией, как и все, что окружало меня? «Что с тобой, Кирилл? У тебя такие глаза… Ты не заболел?» Я не мог вспомнить, ответил ли ему что-нибудь. Наверное, да, ведь он оставил меня в покое.
Помню, как пытался сосредоточиться, но все расплывалось, будто я рисовал слишком водянистыми красками. Я силился представить Канары, куда так и не собрался, потому что мне не хотелось туда без Арины, а она отказывалась… Я, не отрываясь, смотрел на листок с ее именем, и оно выжигало мне глаза…
Мама издали качала головой, ее голос срывался от жалости: «Ты у меня какой-то слабоумный… Кто же увозит свою женщину к другому мужчине?»
Я не собирался устраивать скандал, и мне даже не хотелось плакать. Но и не хотелось жить. Мысли стали вдруг коротенькими, как у Буратино. Ни одну я не успевал додумать до конца.
…Или это произошло чуть позднее, когда я смотрел на незнакомого человека, сидевшего напротив меня, и никак не мог понять – кто он?
– Вы – налоговый инспектор, – внезапно осенило меня.
Он с недоумением проговорил:
– Я твержу вам об этом уже пять минут. Вы что, нездоровы?
– Здоров, – возразил я. – Разве не видно? Я молод, красив и здоров. Что вам от меня надо? Налоговые отчеты у нас заполняет бухгалтер.
– Вот именно, – подтвердил он. – Просчеты в последнем видны невооруженным глазом. Хотите взглянуть?
Не дожидаясь моего согласия, инспектор достал из кейса небольшой пакет, и подал мне. Я протянул руку, и вдруг женский голос вскрикнул: «Не берите конверт!» Чей это был голос? И откуда он возник?