Под знаком Рыб

Агнон Шмуэль Йосеф

— Но что это я разговариваю с человеком, а он еще не видел мебель, которую я привезла из Иерусалима?! Разве Яэль не рассказывала вам о дамасской мебели, которую я там купила? — И тут госпожа Мушалем протянула Хемдату букетик роз со словами: — Вы только понюхайте эти розы…

Хемдат поспешил извиниться. Он много раз хотел зайти к ней, тем более что у него к ней дело. Госпожа Мушалем вытащила одну розу из букетика и посмотрела на него так, будто прекрасно знает, о чем он хотел с ней поговорить. Хемдат наклонил голову к розам и произнес:

— Когда

мать Яэли уезжала из Страны, она передала мне немного денег, чтобы ее дочь купила себе ткань для субботнего платья. Вы же знаете, Яэль умеет шить…

Бедный Хемдат — стоит ему сказать неправду, и он тотчас краснеет. К счастью, госпожа Мушалем добрая женщина и не обращает внимания на такие мелочи. Хемдат торопливо продолжал:

— И не надо говорить Яэли, кто передал вам эти деньги. Вы можете сказать ей, что хотите. Вдруг Яэль придет ко мне заниматься в новом платье — вот будет сюрприз.

И он с силой хлопнул себя по лбу, потому что в эту минуту пчела вонзила в него жало. Госпожа Мушалем засмеялась и сказала:

— Вот вам месть моих цветов.

Хемдат не знал, какую ткань Яэль купит для нового платья. Но в своем воображении он уже видел ее в нем. Он мог бы даже нарисовать его запах, если бы запахи можно было рисовать. Целый день он ждал ее прихода. Но она не пришла. И почему? Потому что у нее нет нового платья? День уже клонился к вечеру, когда он вышел из дому. Целый день прошел впустую. А почему прошел? Потому что он ждал ее прихода. Почему же он сам не отправился к ней? Потому что снова убрался в ее честь и хотел принять Яэль в своей маленькой комнатке. Но теперь, когда день кончился и его надежды не сбылись, он поднялся и вышел.

Яффа лежала перед ним, погруженная в свои пески. Берег моря был заполнен гуляющими. Из некоторых домов доносились песни. Там и сям старики сидели за последней трапезой, напевая субботние молитвы. Вдруг у него сжалось сердце — из раскрытого окна до него долетел голос раввина, нараспев читавшего Тору. Однако Хемдат тут же очнулся и двинулся дальше. Он вышел на берег и сразу же услышал голос Яэли. Она сидела с группой парней и девушек и громко смеялась. Хемдат свернул в сторону и сел в одиночестве.

Он сидел лицом к морю. Волны спешили к берегу, волны набегали на берег. Может, они спешат от Яэли, чтобы донести к нему ее образ? Но тут Пнина заметила Хемдата издалека и позвала его. Тогда и Яэль присоединилась к ее просьбе. Хемдат поднялся и пересел к ним. Но Пнина с друзьями вскоре ушли. А Яэль уступила просьбам Хемдата и осталась сидеть с ним рядом.

Вечер уже спускался на землю, но было еще довольно светло. Яэль вдруг испуганно вскочила и вскрикнула:

— Мое платье помялось!

Хемдат посмотрел на нее и сказал:

— С обновкой. Красивая ткань, красивая.

— Это мама купила мне, а сшила я сама, — сказала Яэль, запинаясь, и разгладила платье ладонями, будто стряхивая с него что-то. Детская гордость.

Яэль бросила взгляд на Хемдата. Как различаются ее платье и его одежда! Отвороты его брюк истрепаны, с них висит бахрома. Почему

у него так треплются брюки? Это его походка виновата. Хемдат шагает тяжело, неуверенно, и его ноги нерешительно трутся одна о другую.

Хемдат начал писать на песке — букву за буковкой. Машинально написалось имя «Яэль Хают». Как это банально! И тем не менее ему хотелось, чтобы она увидела. Но небольшая волна накатилась и смыла его буквы. Хемдат поднял голову и увидел: волны набегают на песок, облизывают его и молча откатываются назад.

Яэль поднялась уходить. Она голодна, ей хочется домой. Хемдат знал, что дома у нее нет ни крошки, и предложил поесть вместе. Не у него дома, а в ресторане. Она отказалась, потом согласилась, потом опять передумала и, наконец, согласилась окончательно. Хемдат обрадовался. Ему не придется снова есть в одиночестве.

Они зашли в пансион Якова Малкова. Хемдат уже отказался от прежнего хорошего обычая непременно есть у себя дома и за своим столом. Хозяйка вытерла стол от остатков вина, которым предыдущие гости провожали субботу, а хозяин расстелил скатерть. Яэль заказала себе мясное блюдо, а Хемдат попросил молочное и кусок рыбы. Хемдат вообще-то вегетарианец, но не совсем вегетарианец — не ест мясо, но ест рыбу. На самом деле он готов был отказаться и от рыбы, но боялся, что его зачислят в вегетарианцы. Хозяйка вернулась, сняла со стола большую скатерть и постелила две поменьше — одну для Яэли с ее мясом, другую для Хемдата с его молочным [21] . Хемдат заметил, что она оставила просвет между скатертями, и увидел там песчинку, тоже пришедшую на их пиршество.

21

Еврейские религиозные законы запрещают употреблять мясное вместе с молочным, и две скатерти на столе символически разделяют эти блюда.

Хозяин подошел, когда Хемдат ел рыбу, и спросил:

— Если ты вегетарианец и не ешь мясо, почему же ты ешь рыбу?

Хемдат ответил:

— Потому что рыбы не грешили — недаром они спаслись во время потопа.

Хозяин посмотрел на него и покрутил головой: у этих ребят на все есть ответ. Интересно, какой ответ будет у них в Судный день? Он отошел, напевая субботнюю молитву, и снова вернулся, принеся миску, полную миндаля. Глаза Хемдата засверкали, он сказал: «Браво, реб Яков», — и поставил миску перед Яэлью.

Какая-то приятная горечь есть в миндалинах. Хемдат окунал их в сладкое вино и высасывал, глядя, как Яэль набивает полный рот и раскалывает одну миндалину за другой своими крепкими зубами. Теми же, которыми она когда-то откусила локон его волос. Потом она встала, подошла к раковине и налила себе стакан воды. Хемдат поднял бутылку и налил ей вина. Яэль покачала головой, сказала: «Я хочу воды», — и ее горделивые плечи поднялись еще выше.

Хозяйская девочка подошла к столу снять скатерти и шепнула Хемдату: