Под знаком Стрельца
Шрифт:
Генерал Руйб и его сыновья с нетерпением ожидали появления Мары, жены и матери. Часы и дни, проведенные без нее, переполнились грустными размышлениями о хрупкости человеческой жизни и тревогой за благополучный исход. Получится ли с помощью регенераторов вернуть к жизни женщину без сознания? Регенераторы были ноу-хау для Весты, все знали только, что технология была получена от гостей с Эриды, но как она работала, всегда ли исправно, и насколько могла восстанавливать тела, никто точно не знал.
Наконец створки больничной палаты скользнули в стороны, и перед ними предстала средних лет женщина с густыми каштановыми волосами, ниспадающими до самого пояса. Даже в больничной одежде она выглядела той самой Марой, которую они так ждали, считая часы и минуты до встречи. Это была она! Ее ослепительная улыбка оказалась вернее любых слов, и Руйб с сыновьями устремились обниматься, но они осторожничали, чтобы ненароком не повредить ее тело.
– Как ты себя чувствуешь? Наверное, у тебя может что-то болеть, ты ведь только выписалась?
– Все замечательно! – воскликнула Мара. – Вы можете обнимать меня, как следует, я абсолютно здорова. Но я ничего не помню. Только помню, как в бункере, куда мы пришли незадолго до бомбардировок, что-то взорвалось, загорелось, а потом все исчезло. Врачи сказали, что у меня были множественные ранения и ожоги кожи.
Руйб стойко держался не пустить слезу от почему-то неожиданной радости, слушая Кира и Тувса, которые наперебой говорили матери, как они ее ждали.
– Ну что ж, вы не напрасно ждали, – улыбалась Мара. – Как видите, я словно очнулась от долгого сна.
Тем временем Гаэ и Гун в сопровождении Амы вошли в небольшое помещение бункера в районе Синих столбов.
– Мы в регенераторной, – сообщила Ама, показав рукой на черные цилиндры, установленные по центру помещения на низкие треножники.
От цилиндров отходили провода к устройствам, закрепленным на стенах. Устройства мерцали разноцветными огоньками.
– Всего два экземпляра, точные копии тех регенераторов, какие мы с успехом применяли на Эриде.
– Вот только с успехом ли в итоге? – спросил Гун.
– Не знаю, пока будущее расплывчато, но я в это верю.
– Ничего другого не остается. Но вера творит чудеса и помогает справляться с трудностями, – проговорила Гаэ, принюхиваясь к странному запаху в бункере.
Ама заметила ее реакцию:
– Пахнет мясом, вы не ошиблись. В регенераторах проходит процесс построения живой плоти. Я начала процесс заранее, чтобы не терять время. Сейчас вы должны снять с себя одежду и забраться каждый в свое регенераторное устройство. Ваши тела сканируются, отливается точная матрица, после чего происходит копирование с матрицы на изделие. Фактически, изделие – это вы, ваше новое тело, причем полностью повторяющее вас в молодости. Полная информация хранится в ДНК-последовательностях внутри клеток, регенераторы все делают сами, вам нужно лечь и расслабиться. Ни о чем не думайте, все пройдет без сучка и задоринки.
– А как по времени? – спросил Гун с волнением.
– Около часа, всего ничего, – ответила Ама и покинула регенераторную.
– Один час – и мы будем молодыми, – Гун протянул клешню к Гаэ.
Старуха взяла клешню в свою руку:
– Сущий пустяк. Я никогда не чувствовала себя так необычно.
– Прощаемся с нашими телами? Мы же будем помнить друг друга? – спросил Гун.
– Да. Все останется по-прежнему. Это не касается памяти, сознания и прочего. Только тела. Только тела, которым за двадцать.
– Тогда пожелаем друг другу остаться собой.
Они стали раздеваться, а затем прошли каждый к своему регенератору и залезли внутрь. Ама в это время занималась в соседнем помещении делами.
Незаметно прошел час. Сзади послышались шаги, и Ама обернулась на звук.
Перед ней стояли молодые люди. У девушки с лиловой кожей по-прежнему росли волосы на лице, правда, их было гораздо меньше, чем у старухи, которая час назад вошла в регенераторную. У молодого человека остались те же клешни вместо рук. Он с довольным видом воскликнул:
– Как мы?! Немного изменились?
Ама кивнула. Даже она, привыкшая к бесконечной регенерации тел на Эриде, пришла в оторопь от резко помолодевших Гаэ и Гуна.
– Мне кажется, даже чересчур, – произнесла Гаэ, наблюдая за Амой.
Ама стряхнула с себя оцепенение.
– Да, такого я не ожидала, – сказала она. – Вот только мы забыли о мутациях. Не мешало бы от них избавиться, – и показала на клешни Гуна.
– А по-моему и так неплохо, – пожал плечами молодой человек.
Гаэ дотронулась до его клешни:
– Красивые.
– Серьезно? – спросил Гун.
– Да, – отозвалась она.
– Рад слышать. А ты – просто прекрасна!
Ама усмехнулась:
– Вот вы и освоились. А переживали…
Молодые люди не переставали восхищаться друг другом, в их словах чувствовались воодушевление и азарт. Облачившись в гермокостюмы и шлемы, они вышли из бункера наружу. Там был все тот же сумрачный мир с редкими силуэтами башен вдали. Мир ничуть не изменился, но поменялось их восприятие: теперь тусклые и темные краски выглядели намного ярче и насыщенней. Глаза приобрели зоркость, уши лучше слышали, а в мышцах не ощущалось и намека на усталость.
– Вот это да! – произнес Гун по интегрированной связи.
– Побежали? – услышал он вопрос от Гаэ.
Он взял ее за руку, и они побежали по поверхности астероида, напевая какую-то старую песню, которую слушали еще в юности и уже давно позабыли, но вдруг вспомнили – наверное, от нахлынувшей радости.
«Вот как улучшилась память», – подумали они одновременно, наслаждаясь кипящей энергией, нескончаемой, как безоблачная молодость.
Между тем в бункер, где осталась Ама, прибыли Шлом, Ерум и трое эридян. Шлом тараторил без умолку, объясняя эридянам, что ему необходимо не помолодеть, а поменять внешность, пускай даже до неузнаваемости. Ерум держался рядом с подругой и не вступал в перепалку Шлома с Петром, Мартином и Коб.