Подаренная морем
Шрифт:
Бастер молча ткнул пальцем в нужном направлении, и я поспешила скорее скрыться из виду боцмана. Всё-таки кухня для меня это мир спокойный. Не то, что палуба с требовательным Корвером, решившим вылепить из меня мужика. Я даже на руки свои посмотрела с недоумением и сожалением. Ну не той они формы, чтобы подковы гнуть.
Запах еды достиг моего носа, едва я спустилась на палубу ниже той, что была на поверхности. На удивление это было совсем не мрачное или захламлённое место. Корабельная чистота показалась приятным явлением, и я подошла к закрытой двери и постучала в неё.
— Собаки, опять жрать хотите? Вы же с берега! — раздался крик за дверью, а потом что-то громко стукнуло, отчего мне стало не по себе.
И не успела я прийти в себя от столь бурного «приветствия», как дверь распахнулась, явив мне невысокого рыжего мужчину в белом переднике.
— Ну? — местный повар сурово сдвинул такие же огненные брови и почесал под носом сгибом пальца. При этом в руке нахмуренного моряка был зажат окровавленный нож. — Что за дрищ посетил мой камбуз? Желаешь, чтобы я пустил тебя на рагу?
Ну не знаю, сколько можно испытывать мое терпение и нервы, а я так пропустила тот момент, когда зародился испуг. И ведь должна была испытать страх, а не вышло. Причина в том, что очередное упоминание меня как о тощей просто задело за живое. Я ведь нормальная! Абсолютно. Это у мамы была неширокая кость, а папа вообще высокий и с приличным разворотом плеч. Но я не мужчина и никогда им не стану. Поэтому набрала в грудь побольше воздуха и выпалила, глядя в глаза местного повара:
— Если вы пустите меня на рагу, то у вас не будет помощника, присланного боцманом.
— Тебя? — повторил, словно не поверил, рыжий. Хмыкнул, а затем широко улыбнулся, продемонстрировав отсутствие нескольких зубов. Если мужчина и хотел показаться приветливым, у него это не получилось. Выглядело ужасно. — Ну проходи, дрищ.
— Меня зовут Лори, — с нажимом произнесла я и двинулась в сторону кухни. Камбуза.
В глаза сразу бросился большой разделочный стол, на котором горкой лежало нарезанное мясо. Рядом корзинка неочищенного лука. Похоже, не так-то и примитивно питаются пираты. А я думала, что только рыбой и тем, что удастся купить на берегу. Даже начищенные кастрюли вызвали уважение к повару, не говоря о порядке в помещении.
— Хм… Значит, помощник, — задумчиво произнес рыжий Вилл и тут же просиял. — Наконец-то капитан услышал меня! Рад. Вот что дрищ, будешь чистить лук. Сегодня побалуем ребят, как-никак капитан приказал в честь дня рождения своей невесты всех угостить.
Я протянула руку к корзине и взяла луковицу. Теоретически я знала, как его чистят. И даже была в курсе, что это занятие очень слезное. Надеюсь, волшебную пыль какими-то там слезами не смыть.
— Сколько чистить? — деловито поинтересовалась я, положив луковицу обратно в корзину.— Одну или две?
— Две не нужно. Перебор. Одной корзины достаточно, — «порадовал» меня Вилл.
— Скажите, а вы давно здесь поваром…
— Кем?— затаил дыхание рыжий и посмотрел на меня не то с язвительностью, не то с насмешкой. — А знаешь ли ты, малец, как называется повар на судне? Кок! Запомни я кок! И чтобы больше никаким поваром меня не обзывал. Понял?!
— Вполне, — спешно согласилась я, глядя на острый нож, направленный в мою сторону. — Коко… Кок.
— Вот! Приготовить дома на кухне любой идиот сможет. Если, конечно, он не совсем без мозгов. А попробуй-ка, накорми этих оглоедов в море, когда галеты в горло не лезут, а жрать хотят все! Это же высшая школа жизни. Ладно, дрищ, садись. Сперва я тебя накормлю. Чего стоишь, застыл, как гарпун проглотил? Садись, давай.
Из всей этой прочувственной речи рыжего я поняла одно, что сейчас меня будут кормить. Утренние пироги уже растворились моим желудком и есть хотелось. Но позволить обзывать себя не было никакого желания.
— Лори. Меня зовут Лори. И никак иначе.
Я-то думала, что сейчас повар…кок начнет ругаться. Или вообще скажет, что такой помощник ему не нужен. Однако Вилл удивил меня:
— Характер имеешь, это хорошо. Тогда так и быть…Лори. Садись и поешь сначала. А потом будешь чистить корзину лука и два ведра картошки.
Что?!
— Но ведь вы сначала сказали только про лук! — возмутилась я, предчувствуя подвох.
— Сказал. Ты тоже много чего наговорил. А сейчас быстро выполняй мое распоряжение, а то рассержусь и выгоню. Как думаешь, много ты тут наработаешь. Если у самого хлебного места не удастся продержаться хоть час?
Спорить со знающим человеком я не стала. Взяла тарелку с рисовой кашей, кусок хлеба и присела на стул в стороне. Еда показалась необыкновенно вкусной, а чай только дополнил мой первоначальный вывод — готовить кок умел. Сейчас, сидя в стороне и наблюдая за выверенными движениями мужчины, я даже порадовалась, что попала именно сюда. Действительно, могло быть и хуже. А так неделю пути провести на кухне. Это не так уж и плохо. Зато научусь готовить. Не знаю, как мы будем жить с Кинаном, но это умение мне точно пригодится в жизни.
Я не буду упоминать, какие ругательства приходили мне на ум в тот момент, когда чистила лук и обливалась слезами. Хорошо, что у рыжего на камбузе висело маленькое зеркальце, и кок не стеснялся изредка заглядывал в него. Я тоже бросала в сторону гладкой поверхности опасливые взгляды. Но все обошлось. Волшебная пыльца, это не какая-то там грязь, так просто не смыть.
Не знаю, сколько прошло времени, но точно много. Оставшаяся на бриге команда и те, кто вернулся с города, успели пообедать. После всего мне пришлось перемывать посуду и надо сказать, делала я это быстрее, чем чистила лук.
Когда я освободилась от дел, то сбежала на верхнюю палубу. Все это время я выходила на нее с опаской. Время продвигалось к вечеру, а мы по-прежнему находились на пристани Лерона. Это мне категорически не нравилось, но как сказал кок, сегодня последний день, когда морякам разрешено задержаться до заката. Завтра все должны быть отдохнувшими. С этим приказом капитана я была полностью согласна.
Бриг был повернут к берегу одним боком, а я предпочла гулять на другой стороне. Вдруг кто-то из знакомых меня с берега заметит. Мне хотелось размяться, снять импровизированные бинты, которыми я обмоталась. А еще постоять под теплыми струями, чтобы смыть с себя весь тот пот, что градом лился, пока я трудилась на камбузе.