Подари мне себя до боли
Шрифт:
— Даже не представляешь, что мне пришлось испытать, когда я утром не нашёл тебя. А потом получил твою фотку! — сказал Макс. — Не представляешь, дура! — повторил он сквозь сжатые зубы и тряхнул ее за плечи. — Мои пацаны держали руку на пульсе, пасли Ознауровскую шайку весь этот месяц и ты одна в последний момент умудрилась все испортить! Я должен был пойти один. Все было готово, распланировано. Но никто не подумал, что они зайдут через тупую влюблённую телку!
Соня попыталась оттолкнуться от него. Стало обидно. Она рисковала ради него,
— Стоять, — рявкнул Макс и сильнее вжал ее голову в своё плечо, — не трепыхайся! — Дождался когда она перестанет упираться и, снизив тон, заговорил мягче, но с нескрываемой тревогой в голосе: — Полюбуйтесь, героиня! Подвиг совершила! Жанна Д’Арк, блять, сама подставилась и всех заинтересованных. Мне пришлось подключить структуры с которыми я предпочитаю дел не иметь. Ты теперь до конца жизни должна мне будешь! И уж не сомневайся, я с тебя весь долг взыщу до последнего вдоха. Никуда теперь не денешься. Сука!
Он так сильно сжал ее, что у Сони затрещали рёбра. Тут из неё и хлынуло! Вся боль, все страхи, сомнения, надуманные и реальные — все вылилось на футболку Моронского. Она рыдала, сотрясаясь и судорожно всхлипывая и чувствовала, как сковывающий ужас последних нескольких часов постепенно отпускает. И вместе с ним уходят глупые переживания о будущем. Словно, какой-то внутренний болезненный нарыв, созрел и, наконец, вскрылся.
Все позади и никто не знает, что там будет завтра или через пять минут — так зачем изводить себя понапрасну? Главное, что сейчас она живая и он — рядом. Все остальное — не важно. Соне показалось, что она даже легче стала килограмм на сорок.
— Всё, девочка моя, всё, — ласково заговорил он ей на ухо, — катарсис. Будем считать, что это была шоковая терапия. Зато теперь, я надеюсь, ты перестанешь бегать от меня. Станешь послушной…
Макс задышал чаще и глубже. Горячие, сильные руки забродили по ней, он слегка толкнул ее и уложил на сидение.
— Моей девочкой… — жарко шептал Макс. — Слышишь? Перестань сопротивляться. Все, хватит. Слышишь?
Пальцы его скользнули под одежду, беспорядочно начали щупать и гладить ее. Движения настойчивых рук отозвались между ног неожиданно острым желанием.
— Что ты делаешь? — она оторвала тяжёлую голову от сидения, чтобы убедиться, что это именно то, что сейчас происходит. Он расстёгивает джинсы? Он сумасшедший!
— Собираюсь войти в тебя, — ответил он.
— Сейчас? Здесь?
— Эффект выброса большой дозы адреналина в кровь. Почти всегда этот процесс сопровождается неконтролируемым сексуальным возбуждением! Кроме того, мне кажется так до тебя лучше дойдёт, то что я буду тебе говорить.
Он сдернул с неё джинсы вместе с трусами и кроссовками. Широко развёл в стороны Сонины ноги, придвинулся на коленях ближе.
— Сейчас я хочу тебя грубо, быстро, — проговорил
Она ахнула. Вспыхнула. Желание фонтаном взмыло вверх от распахнутых ног до самого сознания. А потом он ворвался в неё. Резко. Беспощадно.
— Маааакс… — выкрикнула Соня.
— Терпи… — рыкнул он, вколачиваясь в неё.
Да какой терпи? Это было невыносимо!
Невыносимо прекрасно. Тело принимало его его грубую силу, а душа улетала в нирвану от нежности, которая послевкусием разливалась по всем чувственным рецепторам.
Она потеряла крылья, отдав ему себя. Променяла свободу на Счастье принадлежать. Гордость, амбиции на ощущение… защищенности! Да, именно подчинение мужчине, которому доверяешь полностью и безоговорочно казалось сейчас самым правильным и естественным, чему просто невозможно и незачем сопротивляться. Беспомощная маленькая девочка, полностью в его власти, возбуждена только от мысли, что он с ней сделает… и нежно и грубо… со сладкой болью и удовольствием… одновременно…
Накажи… и вознеси…
— Алё, Орлова? Как слышно, приём? — пыхтел Моронский, продолжая размеренно и резко двигать бёдрами, пока она распадалась на лепестки в грубой нежности. — Запомни! Раз и навсегда! Я все решаю! Никаких геройств больше. Если ты… — Макс сглотнул, — не хочешь всю свою жизнь… быть пристёгнутой к батарее… — он воткнулся сильно в Соню и замер, — научись доверять своему мужчине!
Он сделал ещё пару толчков, вошел до упора, дёрнулся и зарычал, впиваясь ей в шею зубами. Соня рефлекторно двинула бёдрами, насаживаясь на него, потому что чуть-чуть не хватило… Потому что пыталась его не только слушать но и понимать, а когда в тебя вбивается девяносто килограммовый мужик делать и то и то — проблематично.
— Соня… моя… — Макс мощно врезался ещё несколько раз, сильно выгнулся назад и замер, закрыл глаза, прикусив свою губу. Потом ещё раз мощно дёрнулся, наслаждение опалило ее изнутри и тёплыми мягкими волнами разошлось по всему телу, до самый кончиков пальцев, оглушило до звона в ушах, достало до самых бабочек.
Она проснулась в его загородном доме. В его постели. Голая. Но, как она туда попала и каким образом оказалась раздетой, она не помнила. Сколько она проспала, тоже не ясно. Который сейчас час и, самое главное — где он?
Соня поднялась. Прошла в ванную, завернулась в полотенце отправилась искать.
Он плавал. Нырял и под водой проплывал от бортика к бортику. Она смотрела на его голое, длинное, мощное тело и сердце заходилось от… счастья?
— Скидывай полотенце и дуй сюда! — услышала она и вздрогнула. Соня осторожно потрогала пальцами ног воду. Прохладная. Ладно. Сбросила полотенце на пол террасы. Зажала нос пальцами. И шагнула солдатиком в бассейн. Бассейн оказался глубже, чем она думала. Макс был уже рядом, когда она всплыла.