Подари мне себя… до боли
Шрифт:
– Я ГАИ вызвала… вызывала…
– Гаи… – передразнил гундосо Моронский. – И где они твои ГАИ? – продолжал Моронский уже тише, подкуривая чёрную сигарету. – Ты рожи их видела? У них же одна извилина и та не в голове! Пацанчики развлекаются так! Гаи! Менты только лопатник их увидели, сразу забыли про все.
У Сони затряслась губа. А глаза наполнились слезами.
– Ладно не реви, – уже мягче сказал Макс, протягивая ей салфетку. – Все могло быть хуже!
Соня высморкалась.
– Это точно не ты подстроил? –
– Такая большая, а в сказки верит! – проговорил Моронский, обращаясь к водителю. – Ещё и Брабус от простого Гелика не отличает… – Он повернул голову к ней. – Ты меня от дел отвлекла. Игорек тебя домой сейчас отвезёт. А инструкции я тебе позже пришлю, – проговорил Макс, выдувая дым ноздрями.
– Какие инструкции?
– Ключи? – проигнорировал он ее вопрос.
– Какие ключи? – не поняла Соня.
– От машины твоей! – опять рявкнул так, что она вздрогнула. Протянула ключи.
Моронский коротко свистнул в открытое окно Лексуса, и кинул их подошедшему Славику.
– Отгони! – распорядился шеф.
– Ладно, – сказал он, поворачиваясь к Соне, – мне вон, теперь пацанов накормить надо как следует, ты же их без десерта оставила…
Моронский опустил взгляд на Сонину грудь с торчащими сосками под футболкой. Как-то заторможенно моргнул и втянул в рот свою нижнюю губу.
–
Всё, на созвоне! – бросил он то ли Соне, то ли водителю и вышел из машины, оставляя после себя шлейф табачного дыма, смешанного с парфюмом и запахом мяты.
Глава 14
В пятницу утром Соня проснулась с почти осязаемым ощущением чего-то, что непременно должно произойти в этот день. Обычно такое чувство у неё случалось в детстве перед Новым годом, 31 декабря, накануне которого она до рассвета вертелась в постели волчком, не смыкая глаз.
И если тогда томительное предвкушение праздника приносило исключительно положительные эмоции, то сейчас ожидание неизбежного сопровождалось оцепеняющим первобытным страхом. И любые попытки проанализировать причину и источник этого страха неминуемо приводили к внутреннему конфликту гордости и порочных желаний. В котором гордость теряя аргументы, трусливо пряталась, словно таракан за плинтусом.
«Страшное» предчувствие подтвердилось, когда на пороге квартиры возник один из мордоворотов Моронского с бандеролью. Славик, а может быть Игорь (Соня пока плохо различала их лица, поскольку чаще видела их затылки) молча передал из рук в руки шуршащие ярко-оранжевые пакеты и, не сказав ни слова, удалился.
Немые они, что ли?
Соня извлекла из пакетов две коробки. В одной обнаружилось платье, белье, какие-то шнурки, непонятного пока назначения. И маска. Во второй – туфли простые лодочки на высоком каблуке. Все чёрное. И, судя по лейблам, невероятно дорогое.
Белье (Соня узнала бренд и присвистнула),
Неужели, это ОН сам всё подбирал? Да нееет, не может быть…
Соня рассматривала себя в зеркале и не находила ни одного вразумительного довода, который позволил бы ей выйти во всём этом из подъезда…
Разве что только в кожаной маске, скрывающей половину Сониного лица: лоб, нос, глаза.
Через полчаса на телефон поступили обещанные Моронским «инструкции»: «В 10 за тобой заедет водитель. Без маски из машины не выходи. Ничего с собой не бери». И следом ещё одно: «И сделай хвост, как вчера!»
В затылок тупо стукнуло и голова поплыла. Ей даже пришлось сесть на кровать, чтобы ненароком не рухнуть с высоты каблуков.
Интересно, а проигнорировать всё это можно? Просто не выйти вниз в назначенный час и всё? Но что-то подсказывало, что нет. Такое с ним не прокатит…
Этой бессонной ночью Соня чего только не передумала. Она уже поняла, что за инцидент на дороге, с Моронским нужно будет как-то «расплачиваться». Он не из тех, кто делает что-то просто так. И плату от Сони он ждёт совершенно определенную.
От одной только этой мысли у Сони пересыхало в горле и начинало покалывать от адреналина все тело.
А чего от неё ждёт Моронский?
Очевидно же, что того же самого, что и от всех остальных. У Сони перед глазами возник образ Макса в вип-ложе «Стекла» с той девицей, ползающей на коленях перед ним.
Голова ещё кружилась, но уже меньше. Соня снова встала перед зеркалом, перевела взгляд со своих ног, торчащих из шикарных туфель, на губы.
Она никогда ЭТОГО не делала. Вообще понятия не имеет, что там и куда. А если ему не понравится?
– Идиотка! – вслух отругала она своё отражение.
Не понравится – отстанет, наконец. А она – Соня, забудет все, как страшный сон и заживёт спокойной прежней жизнью, найдёт себе парня. Простого, доброго, надежного, предсказуемого! Влюбится назло всем. И выйдет замуж за него. И родит ему десять детей! Соня вспомнила слова одной своей тетушки, которая любила повторять: «Не бери, Соня, в голову. Бери в рот – легче выплюнуть».
Да и Нелька сколько раз рассказывала, что это плевое дело. Минут пять потерпеть и готово.