Подари мне семью
Шрифт:
– Молодец. Спасибо, Никита.
Оторвавшись от бумаг, благодарит меня Кира и с тихим свистом выпускает воздух из легких. Разминает затекшую от неподвижного сидения шею. Притягивает, словно мощнейший магнит.
И я подчиняюсь. Уничтожаю разделяющие нас метры. Приклеиваюсь к ней подобно безвольной железяке.
Становлюсь у нее за спиной. Прохожусь пальцами по закаменевшим мышцам. Провоцирую тихий-тихий полустон-полухрип.
– Возьму ключи от твоей Хонды, ладно?
– Зачем?
–
Не хочу вмешивать ее в скандал. И ментами пугать не хочу.
Поэтому, минуя острые углы, вываливаю сразу все имеющиеся у меня аргументы и с удовлетворением отмечаю наметившийся прогресс. Ильина не пытается строить из себя сильную и независимую женщину. Не открещивается от помощи, не отказывается от подарков и больше не предлагает разделить счет на продукты поровну.
Мурлычет едва различимо разомлевшей от ласки кошкой. Стаскивает со ступней изящные туфли на острой шпильке. И прикрывает веки, растворяясь в моменте.
А у меня башню сносит от ее податливости. Хочется вечно касаться хрупких ключиц, наслаждаться шелком платиновых волос и не контактировать с внешним миром.
Мир, правда, против. Суровый, он в два счета ломает зыбкую гармонию и оглушает заливистой трелью.
– Никита.
– Ау.
– Возьми трубку. У тебя телефон звонит.
Вытянувшись в струну, констатирует очевидное Кира и пытается вернуться к заброшенным бумажкам, пока я выуживаю мобильник из кармана пиджака и враждебно сканирую светящийся экран.
Даша.
Выдох, другой, третий. Прикидываю, что могло понадобиться этой пиранье, и пропускаю момент, когда Кира резко оборачивается, жмет на клавишу принятия вызова и одними губами произносит: «Ответь. Жена ждет».
– Алло.
Недовольно. Сухо. Зло.
– Здравствуй, Никита.
Мягко. Мило. Заискивающе.
– Что хотела?
– Ты не пришел сегодня на заседание.
– Естественно. Для этого у меня есть адвокат. Что-то еще?
– Да. Папа готов продать свою долю этому твоему Багирову. Может, увидимся вечером и все обсудим?
– Скину тебе контакты Богдана. С ним обсуждайте.
Выцарапываю из себя грубо и скидываю вызов, понимая, что лечу в разверзнувшуюся под ногами пропасть. Увернувшись от моей ладони, Кира откатывается в сторону и превращается в Снежную королеву.
Не улыбается больше. Сжимает побелевшие губы в тонкую полосу. Старательно поправляет смятый мной воротничок лавандовой блузки.
И это ее отчуждение бесит.
– У нас еще много висяков нерешенных. Не могу ее заблокировать.
Вскидываюсь.
– А я у тебя этого и не прошу. Я вообще тебе ни слова не сказала.
– Кира!
– Иди, Лебедев. Мне надо работать.
Глава 30
Кира
– Кир, ты серьезно?
– Да.
Я указываю кивком головы на дверь и демонстративно поднимаю вверх бумажки, прячась за недочитанным контрактом. Листки перевернуты вверх тормашками, буквы расплываются, накатывают глупые непрошеные слезы.
Шмыгаю носом и с силой кусаю губы, чтобы переключиться на физическую боль.
За эти несколько дней я так сильно привыкла к тому, что Никита посвящает нам с Митей все свободное время и остается на ночь в нашей квартире, что забыла о маленьком таком нюансе.
У Лебедева есть законная жена. Которая носит его фамилию. Которая может позвонить ему в любое время суток и будет права. А я нет. Ведь разбирательство в суде пока в самом разгаре, и ничто не помешает Никите отозвать иск, если он вдруг передумает.
Если пресытится нашим общением. Или решит, что все еще любит Дашу.
Каменею от этих мыслей, хоть новая версия Лебедева не дала мне ни единого повода в нем усомниться, и отшвыриваю в сторону договор. Черная ревность опутывает щупальцами сердце, наполняет горечью рот и отравляет злобой все существо.
Эгоистично, но я до дрожи в конечностях хочу, чтобы Никита обрубил все контакты с Дарьей и ее семьей. Не отвечал на сообщения, не срывался никуда по первому звонку и стер все, что когда-то их связывало.
– Обедать в кафе пойдешь?
Не замечаю, как стрелка настенных часов доползает к двум, и вздрагиваю, стоит Лебедеву снова оказаться в поле моего зрения. Без пиджака, в рубашке с закатанными рукавами он заполняет собой все пространство и рассматривает меня так пристально, что перехватывает дыхание.
Со мной что-то не так? Тушь потекла и прочертила черные дорожки на щеках?
С трудом удерживаюсь от того, чтобы не достать зеркальце и не проверить предположение, и выталкиваю короткое нейтральное.
– Нет.
– Превосходно. Значит, поедим здесь.
Только сейчас обнаруживаю здоровый бумажный пакет у Никиты в руках и с толикой любопытства наблюдаю за тем, как он сдвигает в сторону монитор моего компьютера, убирает папки в стоящий за моей спиной шкаф и возвращается, чтобы выложить на стол контейнеры с солянкой, пюре, куриными отбивными и салатом.