Подари мне жизнь
Шрифт:
В конце представления у Кости зазвонил мобильный телефон. Он вышел в коридор, едва протиснувшись сквозь зрителей.
— Рита? — недоверчиво спросил он, узнав знакомый голос.
— Нам надо встретиться, — сказала она. — И немедленно. Приезжай в лобби Марриотт на Тверской.
— Шикарное место, — смутился он. — А что случилось?
— Там все узнаешь. Это очень важно.
Она отключилась, а Костя посмотрел на оказавшегося вдруг рядом клоуна, вышедшего передохнуть, пока Большая Макаронина продолжала забавлять детей.
— Чего вы тогда из ресторана сбежали? — спросил Валера. — А мы, знаешь, где потом оказались?
— В вытрезвителе? — предположил Костя.
— А вот и нет! В Борисовских прудах. Купались голыми при луне.
— Наверное, это было еще то зрелище! — посочувствовал Константин, доставая деньги. — Вот, кстати, плата за представление.
— Очумел? — рассердился Валера. — А в морду не хошь?
— Ладно, тогда как-нибудь сочтемся. Как только Ольга родит, а Антошка поправится, закатим такую пьянку… На Борисовских прудах, если хочешь. Место уже опробовано.
— Вот это — другое дело.
Валера в порыве чувств обнял Костю и побежал заканчивать представление. Визг и смех продолжали нестись из палаты. Константин постоял еще некоторое время, прислушиваясь, затем улыбка сошла с его губ, и он решительно двинулся к выходу.
Бывают даже у самого твердого человека минуты слабости. Причиной тому, возможно, является просто душевная усталость и поселившийся в сердце страх неизвестности, когда не знаешь, что ждет тебя впереди, и хочется как-то избежать грядущих бед, скрыться от них, спасовать и вернуться к прежней, веселой, беззаботной и легкой жизни. Нечто подобное произошло в тот час и с Константином. Он ехал на встречу с Ритой вначале с неохотой, затем, по мере приближения к месту встречи, со все большим воодушевлением, а когда уже подходил к шикарному заведению, посещаемому самыми известными людьми столицы, и вовсе с разгоревшимися вновь любовными чувствами. Странно, но в эти минуты он уже не думал ни об Ольге, ни об Антоне. Вообще ни о чем не думал, только бы вновь увидеть «свою Риту». И она тоже поджидала его с нетерпением, но на свое прелестное личико водрузила холодновато-равнодушную маску.
Костя заметил девушку за одним из свободных столиков, поспешил к ней.
— Значит — мир? — в порыве вспыхнувшей страсти быстро проговорил он. И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Как я рад, что ты одумалась, что простила меня. Пойми, я ведь так ждал этой минуты! Я места себе не находил. Я люблю тебя и, наверное, умру, если ты исчезнешь из моей жизни! — понимая, что он говорит, как плохой артист в скверной пьесе, Костя вообще забормотал какую-то несусветную чушь, да еще и размахивая при этом руками: — Вернись ко мне немедленно, я всех прогоню, мне больше никто не нужен, ну их всех к черту! Они меня на дно тянут, как балласт, как вцепившиеся в ноги утопленники, Рита, пойдем куда-нибудь, забудемся в объятиях, прямо сейчас, здесь можно снять номер?
— Ты с ума сошел! — засмеялась Рита; маска слетела с ее лица.
— Да, я сошел с ума, — проговорил он, ощупывая пальцами свой лоб. — Пошли в номера!
— Не прикидывайся купцом первой гильдии. Здесь номер стоит двести долларов в ночь.
— Ну и что? Деньги у меня есть! Эй! — крикнул он проходившему мимо официанту. — Па-апрашу вас!
— Чего угодно? — подлетел расторопный служитель ресторана.
— Заверните эту девушку в золотую упаковку и пришлите вместе с дюжиной шампанского в лучший люкс, куда я сейчас отправлюсь, — сказал Костя. — Только номер не перепутайте.
— Свободен! — сказала официанту Рита. — Мальчик просто перегрелся и шутит.
Официант понимающе кивнул и исчез. Костя закурил сигарету, продолжая глядеть на Риту влюбленными глазами.
— Я хочу тебе сказать, что дала согласие жить с другим человеком, — сказала она серьезно. — И это надо принять, как факт. А ты должен вернуться к Ольге. Там у тебя семья. Я сама не знаю, зачем тебя вызвала. Прости. Просто хотела еще раз взглянуть, в последний. И… попытаться помочь. Ведь тебе нужны деньги?
— При чем здесь деньги? — взорвался Костя, ударив кулаком по столу. Задребезжали бокалы, на них стали обращать внимание с соседних столиков.
— Ну, на операцию, — пояснила Рита. — На лечение. Сам же говорил, что это бешеные суммы.
— Говорил, — кивнул он. — Но у меня сейчас такое ощущение, что ты хочешь просто откупиться от меня!
— Нет, Костик, — произнесла Рита еще более серьезно. — Я, может быть, себя хочу продать, ради спасения твоего сына. Собой пожертвовать для тебя, вот что!
Тут и она сама тоже почувствовала, что их диалог все более и более напоминает какой-то мексикано-бразильский сериал, а оба они как бы соревнуются в пустом благородстве. «Переигрывать тоже не надо, — подумала Рита, — а то весь мой план рухнет».
— Сейчас сюда придет один человек, — торопливо сказала она, взглянув на часики. — Это мой жених. И мы все уладим.
— Я ему морду набью, — угрюмо отозвался Костя, раздавливая сигарету в пепельнице с такой злостью, словно эти табачные изделия были исключительно одни во всем виноваты.
— А вот и он, — произнесла Рита, положив свою ладонь на его руку.
По ресторану, в окружении трех охранников, шел Каргополов. Его влюбленный вид сменился на недовольную гримасу, когда он подошел к их столику. Колючий взгляд забегал по лицу Константина. Тот смотрел также презрительно и недоброжелательно. Выглядело это как молчаливый поединок двух самцов-оленей. Только не хватало им еще воинственно протрубить на весь зал и сцепиться рогами.
— Этот кто? — Каргополов ткнул пальцем в сторону Кости. — Тот, что ли, с выставки?
— А это никак твой депутат? — в тон ему произнес Константин. — Который без штанов, но в смокинге?
Он встал, и они теперь стали буквально сверлить друг друга глазами. Того и гляди дырок наделают.
— Ладно, мальчики, садитесь, оба, — миролюбиво сказала Рита. — У нас будет разговор серьезный.
Костя послушно опустился на стул; то же самое, развалившись, сделал и Каргополов. Охрана замерла в некотором отдалении, не спуская глаз с Константина.
— Убери своих нукеров, — приказала Рита. — А то они еще бросятся и покусают.